Полоса препятствий

— Кто же тебя заставляет становиться офисной крысой? — спросил Максим, сдерживая улыбку.

— Ну на заводе вкалывать. Или на стройке. Всё равно тоска. Вот паркур — это жизнь!

— Да? — с интересом спросил Максим. — И в чём же она, по-твоему, эта жизнь?

— Ну как, — запнулся Санька. — В движении. В свободе. Разве нет?

— В движении, говоришь…

Максим прищурился. Потом задумчиво потёр переносицу.

— Крысиные бега — тоже движение. И мышиная возня из-за дармового куска сыра. Но ты ведь не об этом?

— Нет, конечно.

— Ты, видимо, ещё не до конца понял, куда пришёл, — продолжал он, приобняв Саньку за плечи. — Сейчас ты не бежишь, а убегаешь. Это — разные вещи. Сечёшь?

Санька кивнул.

— И насчёт школы ты зря, — сказал Максим, отпуская его. — Учёбу запускать не стоит. Можешь пожалеть, да будет поздно. Это я тебе по собственному опыту говорю.

После разговора с Максимом Санька решил плотно засесть за учёбу. Трезвая оценка собственного положения повергла его в уныние. Не запущенными оказались труд и физкультура. Санька, зажмурившись, попытался подавить панику. Главное — не думать, а делать.

Первым делом — английский. Потом алгебра, русский и история. А потом получалось, что всё остальное.

С этого момента жизнь чётко разделилась на две половины: школа и одиночные тренировки. Сон был не в счёт, потому что Санька спал, как убитый, без сновидений.

В общем, Санькины старания увенчались успехом. Четверть он, как и предполагал, закончил почти без троек. Ну разве что английский… Санька до сих пор пребывал в малость ошалелом состоянии. Сам от себя не ожидал такого подвига. И Владика опять же не подвёл.

Лерка между тем вполне прижилась в компании. Вопреки Санькиным ожиданиям, она не требовала к себе особого внимания, не лезла не в свои дела, на тренировках делала то же, что и остальные. И получалось у неё неплохо. Если она и проигрывала ребятам в силе, то в скорости и ловкости почти не уступала. Лерка двигалась вперёд в хорошем темпе ещё и потому, что, в отличие от Саньки, не считала зазорным спросить совета.

Максим охотно с ней беседовал. Санька не слышал о чём, но с неудовольствием отмечал, что Леркина болтовня Максиму вроде бы не надоедает.

— Чего ты к Максиму пристала? — как-то заметил Санька.

Разговор шёл по пути домой. На тренировку они ходили по отдельности, каждый своей дорогой, а возвращаться приходилось вместе: сначала в компании с Лёхой и другими ребятами, потом вдвоём.

— Тебе что, у меня влом спросить? — добавил он.

Лерка прищурилась:

— А ты что, ревнуешь?

— Дура! — с досадой бросил Санька. — Просто у него и без тебя дел по горло.

— Не заметила. Во всяком случае, для меня он время находит.

Санька только головой покачал.

На следующей тренировке Лерка навернулась. Прыгала-прыгала вместе со всеми и вот уже сидит, согнувшись, на земле и чуть не плачет.

Максим осмотрел больную ногу, сказал, что ничего страшного, обычное растяжение, но пару недель придётся пожалеть ногу и ничем её не нагружать. Он туго перебинтовал девчонке щиколотку и велел Саньке проводить её домой.

Санька, конечно, в восторг от такого поручения не пришёл. Но деваться было некуда. Раненому в помощи отказывать нельзя, даже если это Лерка.

Всю дорогу они молчали. Санька нёс Леркин рюкзак. Она хромала рядом.

— Не боишься, что на тренировку больше не отпустят? — поинтересовался Санька перед самым домом.

— Кто? Мама? Отпустит, — убеждённо сказала Лерка.

Санька недоверчиво хмыкнул.

— Я и без её разрешения уйду. Она это знает, поэтому возражать не будет. Мама у меня умная.

— Угу, — неопределённо отозвался Санька.

Его мама тоже была умной. И тоже почти ничего ему не запрещала. Да и о каких запретах могла идти речь, если она сама с удовольствием гоняла с Санькой в футбол, каталась на коньках, играла в теннис, водила машину. Отлично водила…

Санька тряхнул головой. Они уже пришли.

Глава 17

Уже на следующий день Лерке стало значительно лучше. Она всё ещё бинтовала ногу и смазывала её йодом и мазью, но хромать почти перестала. Саньке казалось, что выздоравливает она подозрительно быстро. Может, и не было у неё никакой травмы, а это всё только для того, чтобы привлечь внимание Максима, заставить его волноваться?

Санька уже встречался с такими трюками. Вика Торопова постоянно в присутствии Владислава Геннадьевича устраивала сцены то с обмороком, то с зубной болью. Владик поначалу пугался, потом краснел, потом перестал обращать на это внимание.

А Максим звонил один раз. Разговаривал с Леркой, ему, Саньке, передал привет, но к телефону не позвал.

Когда он пришёл на площадку, к нему подошёл Лёха и спросил:

— Как там сестра?

— Какая она мне сестра! — взъярился Санька.

От Лёхи он такого не ожидал.

— Чё ты орёшь? Ну не сестра, подумаешь! Страсти какие…

Появился Денис:

— Санёк, привет! Ну как сеструха, как нога у неё, ничего?

Санька только глазами сверкнул.

Впрочем, скоро стало не до того. Все обступили подошедших Илюху и Богдана с Пашкой. У Богдана полыхало не в меру раздувшееся ухо, у Пашки глаз заплывал свежим синяком. Илюха был взъерошен и насуплен.