Полоса прибоя

Славик бросился к пострадавшей… Он положил нож на ковер, но очень неудачно – лезвие задело кровавую лужу… Зуйко сел рядом и попытался приподнять еще живую голову – в их номере умирала постоялица их гостиницы, соседка со второго этажа, медсестра по имени Вера.

Ванда выплыла из спальни и первым делом, заорала. Это был страшный истерический крик после полуночи. Без сомнения его слышала вся гостиница и еще треть Ливадии.

Потом много раз Горбовска ругала себя за этот крик, но сдержаться она не могла. Вид в гостиной очень напоминал страшную картину Репина из Третьяковки, где царь Грозный убивает своего сына… Сидящий на полу Славик был весь в крови, а рядом лежал не царский посох, а знакомый нож, купленный на рынке в Теплом Стане.

Босая женщина, чья голова лежала у Славика на коленях, была еще жива. Она ловила ртом воздух и дико вращала глазами.

Крик Ванды длился не более пяти секунд, а потом она начала действовать вполне осознанно. Первым делом – звонок в скорую помощь. Вот только набирать ли «03», или здесь все к чертовой бабушке переиначили – Украина все-таки?

Ванда и действительно разбудила всех в гостинице. Но первым в номер вбежал старший следователь Чуб Виктор Петрович. Он, занявший номер погибшего Комара, еще и не ложился. Его интуиция прямо говорила о возможности очередного трупа. И из-за этого сыщику не спалось. Он ждал и дождался!

За Чубом в номер вбежали Ольга с Денисом… Потом депутат Кулябко с женой… Потом хозяева Стручера и остальные постояльцы.

Все молчали и слушали, как Ванда ведет переговоры со скорой помощью. Последний вопрос медиков пришлось адресовать мужу:

– Слава, они спрашивают, какой у нее пульс.

– Нет у нее пульса, она умерла.

Сразу после этих слов Чуб вытащил пистолет и направил в сторону Зуйко. И возразить следователю было трудно. Ведь именно Славик держал на коленях труп, а его окровавленный нож лежал рядом…

Многие заметили странную усмешку на лице следователя, но только он знал причину. Чуб со злорадством вспомнил, что в Постановлении об освобождении гражданина Зуйко он ввернул фразу: «С учетом ходатайства мэра г. Ялты Палий Ф.Ф.»

Уже вскоре в номере работала сонная бригада ялтинских ментов… Все было как всегда, но Виктор Петрович запомнил фразу медика: «Рана нанесена тяжелым тупым предметом. Чем-то вроде молотка…»

Если так, то где этот молоток?.. И при чем здесь основная улика – окровавленный нож Вячеслава Зуйко?.. Или этот москвич опять не виноват?

Глава 5

Всех постояльцев следователь Чуб отправил по своим номерам и запретил выходить в коридор. Убийство, это дело серьезное! Это вам не зоопарк и не музей – нечего зря глядеть. Кроме того – каждый из жителей этой маленькой гостиницы мог быть и свидетелем преступления, и его участником или, в крайнем случае, соучастником… В качестве понятых пришлось использовать молодую пару из соседнего санатория.

Последнее, что увидели Ольга с Денисом, было трагической сценой – Ванда тихо рыдала, прислонясь к дверному косяку, а на Славика в очередной раз надевали наручники. Всем своим видом несчастный молодожен Зуйко очень смахивал на пойманного маньяка – всклокоченный, с потухшим взглядом и кровавыми руками…

Оленька Крутова со школьных лет слышала о заманчивом периоде с названием – медовый месяц. Она ожидала сказочного бала с феями и бабочками. А что получилось? Гора трупов!.. Двое убитых всего за два дня.

Денис в этот момент думал обо всем сразу. И о провальном начале этого самого медового месяца, и о том, что во второй раз Славика из тюрьмы не вытащить, и о хитром убийце, который как кукушка подбрасывает трупы то в машину Зуйко, то в его номер.

– Странно, Оленька. Уже второй час ночи, а совсем спать не хочется. Надо действовать, но совсем непонятно, что делать.

– Надо Ванду дождаться. Ее не могут арестовать? Не должны. Допросят и отпустят.

– Да, без нее и обсуждать нечего. Ясно, что Слава не мог убить, а как все произошло – темный лес… Ты говоришь, что Ванду допрашивать будут. А я слышал про запрещение ночных допросов. Не при Берии живем!

– Тут, Денис – неотложные следственные действия. Да и не станут они проводить допрос по всей форме. Поговорят и отпустят… Будем ждать.

Больше они ни о чем не говорили потому, что говорить было не о чем. Они сидели рядышком на диване и мечтали о лучших временах, о морских прогулках, о пикниках в горах…

Ванда вошла неожиданно. Сначала начала тихо поворачиваться дверная ручка, потом долго распахивалась входная дверь и наконец на пороге возникла она – несчастная женщина с затуманенным взглядом… И правда, что от такого свихнуться можно. Очередной горячо любимый муж во второй раз обвиняется в убийстве. Еще недели не прошло после свадьбы, а Славу опять задержали рядом с трупом… Два дня – два ареста. Перед людьми стыдно!

После трех рюмок коньяка Горбовска ожила настолько, что смогла внятно рассказать простую историю. О том, как она с мужем лежала в постели, как в гостиную кто-то вошел, как потом кто-то вскрикнул, а Слава рванулся вперед и наткнулся на лежащее тело.