Полоса выживания

Она подошла к маленькой перекошенной двери хижины, которая была прочнее, чем казалась, и легонько постучала. Засов был открыт, но перед тем, как открыть дверь, Яна все равно тихо позвала:

— Милая! Это я, не стреляй!

Дверь повернулась на хорошо смазанных петлях, и она вошла внутрь.

Понадобилось немного времени, чтобы глаза привыкли к темноте. Яна использовала это время, чтобы снять оба рюкзака и поставить их возле стола, сделанного из досок, установленных на подобранных пластмассовых ящиках. Обернутые тканью сосуды приглушенно звякнули. С облегчением выпрямившись, она обернулась.

Юлианна лежала на сделанной из досок кровати, как всегда на боку, свернувшись калачиком и укрывшись одеялом. Возле кровати стояло прислоненное к стене ружье — точно в таком же положении, в каком Яна его оставила. Это хорошо, очень хорошо, — Юлианне даже не понадобилось его передвигать.

Когда Яна вошла, Юлианна смотрела на нее своими серыми глазами. Подняв мешок с сушеными яблоками и флягу с водой, она подошла, чтобы сесть рядом с ней.

— Эй, милая! — сказала Яна. Она положила руку на плечо Юлианны и погладила ее прохладный, твердый лоб и выцветшие, жесткие как солома рыжеватые волосы. — У меня есть еда. Ты поешь?

Она положила кусок яблока себе в рот и прожевала, затем осторожно положила влажную кашицу в уголок рта Юлианны. Она дала ей немного воды, но та вытекла у нее между зубов.

— Милая, — сказала Яна, — ты должна проглотить. Есть еще рыба и вяленая говядина. Немного пеммикана. Так много еды, что мы растолстеем. И еще у меня есть товары на обмен. Мы можем поискать город.

Юлианна не ответила, глядя перед собой немигающими глазами.

Яна вытерла уголок глаза своей сестры, и на коже появилась ямка. Яна отвела руку и решительно потянулась за другим куском яблока.

— Тебе нужно окрепнуть, — сказала она, снова погладив сестру по волосам. Оцепенение — это плохо, подумала она. — Ты должна есть. Ты должна окрепнуть. Теперь мы сможем путешествовать. Теперь мы сможем стать теми, кто всего добьется.

Наклонившись, она поцеловала сестру в щеку, коснувшись мягкими губами твердой, пергаментной кожи.

Юлианна не ответила.