Полосатая кошка, пятнистая кошка

Для того чтобы подобраться вплотную к объекту фотоохоты, мне пришлось предварительно заручиться согласием и поддержкой служителей парка, поскольку доступ к крайней (ближайшей к животным) сетке обычным посетителям строго запрещён. Это действительно опасно! Специально выделенный сопровождающий шёл со мною рядом и внимательно следил, чтобы я ни в коем случае ни прикасался к ограждению и никакая часть меня самого, моей одежды или аппаратуры не оказалась по ту сторону. Из рассказов Михаила и телефонных бесед с ним я усвоил несколько правил поведения в непредсказуемых условиях контакта с хищником. Например, не поддаваться на ласковый и кажущийся иногда даже «улыбающимся» или отсутствующим вид «кошечек» и «котят», следить за ними в оба, не упуская из виду самих зверей и просчитывая их видимые и возможные намерения…

Оказалось, что тигры, чья масса достигала двухсот килограммов и выше, обладают поистине невероятным умом, хитростью и проворством. Они мне показывали такие «фокусы», что я едва не поседел от ужаса и внезапности нападения. Устойчивый инстинктивный страх от осознания грозившей опасности появлялся у меня гораздо позже, через несколько секунд после того, как тигру или тигрице, которые, казалось, мирно дремали в десяти-пятнадцати метрах от сетки, вдруг приходило на ум неожиданно приблизиться… Стоило мне отвлечься, выбирая в видоискатель зеркалки удачный ракурс, как «спящему» удавалось буквально за секунду бесшумно очутиться у сетки, заслонив своей мордой объектив. При этом иногда они подкрадывались сбоку, а бывало что откуда-то снизу, по-истине сверхъестественным чутьём понимая, что, глядя в видоискатель, я не вижу того, кто ползёт вдоль ограждения к моим ногам. Подойдя вплотную ко мне с той стороны сетки, они иногда внезапно ударяли по ней лапой в том месте, где находился объектив. Моё лицо украсила пара синяков у глаза, прежде чем самоуверенность исчезла, и я стал пользоваться помощью ассистента, без которого лучше вообще не приближаться к «границе». Во время съёмки он внимательно следит за передвижениями хищников и предупреждает фотографа окриком, чтобы тот успел отпрянуть от сетки и увернуться от броска. Так я получил возможность, выбрав объект, заняться его выцеливанием, кадрированием, фокусировкой и т. п. Кроме того, местные работники знали, где в сетке имеются небольшие разрывы, в которые можно вставить объектив. Но эти же отверстия позволяли и тиграм просунуть пару когтей, о чём меня предупредил помощник. В таких местах он следил за моей безопасностью ещё строже, руками держа меня за плечи и в случае опасности оттаскивая от прорехи вместе с камерой быстрее, чем я успевал отреагировать на его крик. Помощь служителей оказалась по-истине неоценимой. Они сочувственно отнеслись к моему решению фотографировать тигров вплотную к клетке, посмеивались вначале, говорили, что это страшно, но потом, поняв, что я не уйду, пока не сделаю снимки, решили помочь. Причём наотрез отказались брать с меня денежный магарыч, удовольствовавшись совместными беседами на их языке и несколькими сигаретами, которыми я их почти насильно угостил. Такими вот отзывчивыми и бескорыстными оказались сотрудники парка.

Огромные, но очень проворные кошки, даже несмотря на бдительность ассистента, постоянно застигали меня врасплох. Один из зверей внезапно «выходил добровольцем» и принимался быстрым шагом дефилировать вдоль сетки с внутренней её стороны, туловищем или мордой заслоняя объектив. Попытки сменить точку съёмки ничего не давали — тигр просто переходил на новое место напротив меня, и всё начиналось сначала. Если я снимал с низкой точки, сидя на корточках, то его роста вполне хватало для того, чтобы «закрыть» кадр, а стоило мне распрямиться, как он становился на задние лапы… Как тут работать?! Причём крупному самцу, поднимись он на дыбы, я при своём росте (185 см) достигал лишь до половины туловища. Огромные кошки!

Иногда зверь, незаметно приблизившись, внезапно издавал рык чудовищной силы. Каждый раз, несмотря на уверенность в том, что зверь не сможет порвать стальную сетку, я чувствовал позывы в кишечнике от этого дикого, звучащего у самого моего уха леденящего душу рёва, преисполненного неописуемой мощи и сравнимого по резкости с выстрелом из охотничьего ружья. И если выстрел можно назвать просто громким, то рёв тигра страшен. Все волосы на голове и коже становились дыбом, чувства уносились прочь, сама душа внезапно превращалась в облако, непонятно каким образом не покинувшее ещё тела… Такого животного ужаса я не испытывал доселе никогда.