Полосатый Боб

Я смотрел в редеющий сумрак и думал о том, что здесь будет через четыре часа и что будет после взрыва. Сейсмические станции во всех странах зарегистрируют сотрясение земли. Сейсмологи по своим приборам легко определят место взрыва и нанесут его на карту. Они сопоставят характер сейсмической волны со всем тем, что им известно о землетрясениях, и без труда установят, что это было не землетрясение. Наше правительство будет все отрицать, и найдутся наши сейсмологи, конечно специально купленные для этой цели, которые будут доказывать, что никакого взрыва не было и все это - локальное землетрясение. Народы потребуют, чтобы к нам направили комиссию, чтобы убедиться в том, что действительно никакого взрыва не было. И тогда мы станем в негодующую позу и заявим, что это посягательство на наш суверенитет. Газеты пошумят, покричит радио, и все смолкнет. А мы будем некоторое время сидеть здесь и обрабатывать результаты наблюдения над подземным взрывом водородной бомбы нового типа. И это будет до тех пор, пока не подыщут или не выкопают еще одну пещеру под какой-нибудь скалой. И все начнется сначала...

Я увидел, что к часовому подошел полковник Джейкс, и они стали о чем-то говорить. Часовой несколько раз поворачивался к скале и махал рукой в ее сторону. Я оделся и спустился к ним.

- Бессонница? - спросил я Джейкса, закуривая.

- Кой черт! Сейчас мне позвонили и сообщили, что не вернулась автоматическая тележка.

- Как это не вернулась?

- Очень просто. Ее отправили в пещеру установить еще один дозиметр. И она, проклятая, не вернулась.

- Экая важность - автоматическая тележка! Целая скала взлетит на воздух, а тут - тележка.

- Наверное, у нее испортилось радиоуправление, - объяснил Джейкс.

- А если за ней кого-нибудь туда послать? - спросил я.

- Это невозможно. Приказано после двенадцати ночи к скале никого и ничего не допускать.

- Когда она уехала с дозиметром?

- В одиннадцать, - сказал Джейкс и выругался. - Нужно докладывать в центр.

Он зашагал к своему коттеджу, а я остался с часовым.

- Выскочила в темноте, как сумасшедшая, и помчалась. Вот техника!

- Ты о чем?

- Да об этой самой тележке. Бегает, как живая. И кто ее только придумал!

Стало совсем светло, и скала заиграла пурпурными и розовыми красками.

- Меня снимут с поста в половине десятого, - сказал часовой. - С этого момента никому не разрешается покидать помещение. Что вы там будете делать?

- Всякую всячину.

Я повернулся и увидел Боба. Он шел прямо ко мне, бодро шагая по песку.

- Ну и спектакль будет сегодня, правда. Боб?

- Точно, - ухмыльнулся он. - Дай-ка закурить.

- Я что-то не помню, чтобы ты раньше курил.

- Представь себе, редкий случай, когда курить предписывает медицина.

Я подумал о Маргарэт и решил, что Боб говорит в переносном смысле. Противно целовать курящую женщину, если сам не куришь.

- Вот в последний раз любуюсь скалой, - сказал я, протягивая ему зажигалку. - Тебе ее не жалко?

- Ну-ну, любуйся. А мне нужно до испытания принять уколы. - Боб заторопился обратно к зданию.

- Все в порядке, - подходя, сказал Джейкс - Решено пожертвовать тележкой. Через пару дней пришлют новую.

Я посмотрел на часы. Половина восьмого. Становилось жарко.

- А правда, что будет вроде как землетрясение? - спросил часовой у полковника.

- Вы слишком любопытны. Знаете, что за разглашение военной тайны...

Я так и не расслышал, какое наказание полагается солдату за разглашение военной тайны. Зато я знал, что полагается мне. Недаром, подписав контракт, одновременно я подписал и соответствующую клятву.

В баре я взял яичницу с беконом и кружку молока. Когда я вошел, Финн уже доедал свою порцию. После вчерашнего нос у него сильно распух. Он взглянул на меня красными от бессонницы глазами.

- Знаешь, в такой день стоит помириться. Я был просто пьян, - сказал я, подсаживаясь к его столику.

Он молча взял свой стакан с молоком и пересел к окну. Значит, здорово обиделся!

- Право же, Финн, прости. Честное слово, это потому, что я был пьян. - Я подошел и тронул его за плечо.

Он резко повернулся и процедил сквозь зубы:

- Есть вещи, которые не прощают до гроба!

- Ну, ударь меня, если тебе от этого станет легче.

- Плевал я на твой удар! Иногда слова бьют сильнее, чем кулаки.

Он залпом допил молоко и вышел. Что такого обидного я ему сказал?

- Мэг, что я наговорил вчера Финну?

Она посмотрела на меня усталыми глазами. Наверное, тоже не спала.

- С ним был нервный припадок. Вы вчера сказали ему что-то относительно цены за убийство новорожденных.

- Ну и что же?

- Ночью ему позвонили и сообщили, что его жена родила сына.

Я поперхнулся молоком. Какой же я идиот!..

- Я сейчас же пойду к нему, извинюсь и поздравлю его...

- Уже поздно, - сказала Маргарэт. - Через минуту вы должны быть на месте.

Действительно, зашипел репродуктор, и диктор бесстрастным голосом объявил:

- Операторам в течение тридцати секунд занять места у приборов.

- Когда испытания закончатся, я обязательно попрошу у него прощения, сказал я, хватая Чикони за руку, как будто бы я был виноват перед ней.

Она слабо улыбнулась:

- Хорошо, идите. Пора.