Полосы на окнах

— Все газеты с портретами Героев, а у меня ни одного, даже самого дальнего родственника Героя нет. Я и сам на фронт сбега́л, да толку что? Ничего из этого не получилось. В посёлке Монтина меня ссадили и обратно на трамвае привезли. Представляете, поезда там обычно не останавливаются, а этот остановили…

— А где отец? — спросил старик.

— Известно где, на фронте.

— Может, он уже давно Герой, пока ты тут страдаешь.

— Может быть. Вот и смотрю в газетах, но пока нету. Неизвестно ведь, когда будет. Ещё до войны увидел я на нашей улице Героя с Золотой Звездой. Я забежал вперёд и вовсю глазею на золотую звёздочку, мешаю ему идти, под ногами верчусь и всё глазею, глазею… Он остановился и спрашивает: «Чего тебе?» Я будто онемел: на звёздочку уставился и не отхожу. Тогда он слегка приподнял меня, осторожно отодвинул в сторону и пошёл дальше. Но я опять за ним побежал, как вдруг, представляете, выходит из-за угла навстречу ему здоровенный дядька — и тоже Герой! Они обнялись, поцеловались и дальше вместе пошли. Вместе сразу два Героя! Встретил сразу двух Героев Советского Союза до войны на нашей улице! Не верите? Клянусь! Вот встреча, а? Только я их фамилии не знаю…

— Верю, верю, — сказал старик, — отчего не верить.

— Я шёл за ними, шёл, а потом неудобно стало, сколько можно… Скорей всего они были старые друзья, а вы как думаете?

— Наверно, старые друзья, — сказал старик, — пожалуй, так оно и было. Воевали вместе в Испании или летали в Америку через Северный полюс.

— Удивительная была встреча, до сих пор вспоминаю.

Старик согласился, что встреча действительно была удивительна, такого видеть ему до войны не приходилось. Вот окончится война, наглядится он на своих сыновей-героев.

На крыше военкомата устанавливали зенитки. Милиция разгоняла любопытных, а они не уходили. Ещё бы! Залезть бы на крышу, на ночь спрятаться и дождаться вражеских самолётов. Начнут палить, а я тут как тут, сын фронтовика, подношу зенитчикам снаряды…

Старик с улицы позвал жену, она вышла на балкон и долго не понимала, что от неё требуется. Потом кивнула головой и вынесла газету. Газета полетела как птица, и я помчался её ловить. Но оказалась не та газета.

— Найдём, найдём, — сказал старик, — вечно старуха путает.

Он опять стал её звать, но она не появлялась.

— Придётся подняться, — сказал старик.

Мы поднялись, и старик сказал:

— Мальчонке нужна другая газета.

— А зачем она ему? — Старуха посмотрела на меня.

— Она ему просто необходима.

— А для чего?

— Ну, это его дело, — сказал старик, проталкивая меня в комнату.

— Я все газеты собираю с первого дня войны, — объяснил я, — ни одной пока не пропустил. А сегодняшний номер особенный, я за ним и гоняюсь.

— А чем он особенный? — спросила старуха.

— Ну как же! — Газета лежала на столе, и я показал ей лётчика. Она всё поняла и погладила меня по голове. Она всё понимала.

— Непорядок у него насчёт родственников, — сказал старик.

— А что у него с родственниками? — спросила старуха.

— Ни одного Героя нет, — сказал старик.

Они посмотрели друг на друга и улыбнулись.

— У нас трое сыновей на войне, — сказал старик. — Мать все газеты просматривает, вроде тебя. Следит за позициями войск по карте, пытается узнать, где сыновья находятся, да разве узнаешь.

Старуха вытащила карточки сыновей, и я восхитился, сколько у них орденов. Вот все трое в обнимку. Вот отдельные фотографии. Вот братья совсем малыши.

— Про наших сыновей писали, — сказала старуха с гордостью, — кто-то взял газету, а потом не вернул.

Я спросил фамилию и вспомнил. «Отважный экипаж» — называлась заметка. Такие вещи я крепко запоминал. У стариков газета не сохранилась, и я обещал принести.

Теперь у меня все газеты. Одну дам старикам, и опять получается, что одной у меня всё-таки не хватает.

— Ну и пусть.

3. Звёздочка

Я выпилил маленькую звёздочку Героя Советского Союза из большого куска бронзы. Лежит она в старинной бархатной коробочке, как золотая. Откроешь крышку, а она сверкает и переливается. Сколько дней потратил я на эту звёздочку, сколько часов! Попробуйте выпилить гранёную звёздочку из большого куска бронзы! Такую нигде не купишь, нигде не достанешь, ни на что не выменяешь.

— Ты читала про дядю? — спросил я маму, любуясь звёздочкой.

Никто не мог читать о моём дяде, которого на свете не было. Я просто его выдумал, соврал, но войдите в моё положение, посочувствуйте человеку, у которого непорядок насчёт родственников… Несуществующего дядю наградил я звездой Героя, но разве здесь большой обман? Любой из нас станет Героем, а значит, обмана здесь нет. Если нет мне возможности стать Героем, значит, это единственная возможность. В семье должен быть порядок, в семье должен быть Герой.

Вот так рассуждал я, поглядывая на маму, а она возилась у плиты. Не очень-то она меня слушала, да это и неважно. Я сам хотел в дядю поверить, сам слушал себя, вот что важно. Я хотел, чтоб он был в самом деле.

— Что это ещё за дядя? — удивилась мама.

— Не читала? — спросил я, волнуясь.

— Ну и что же ты вычитал?

— То и вычитал.

— Так что же?

— А вот и то.

— Странные у тебя выходки, — сказала мама, — о чём ты?