«Полоцкий» цикл

Отсчет начала полоцкой истории можно вести, пожалуй, с 80-х годов XV века. Иван III, убедившись в пассивности великого князя литовского Казимира, прибрал к рукам сперва свою старинную «отчину» Новгород, а затем и Тверь. После этого он решил, что настал черед земель, лежавших по ту сторону русско-литовского пограничья. При великих князях Ольгерде и Витовте, когда Великое княжество Литовское находилось на подъеме, оно изрядно расширилось за счет подчинения власти Гедиминовичей западных и юго-западных русских земель. Москва тогда была слишком слаба, чтобы на равных противостоять Литве: о том, чтобы постучать своим копьем о ворота цитадели литовской столицы, как это сделал, согласно преданию, Ольгерд во время одного из своих походов против Дмитрия Ивановича, в Москве не могли даже и мечтать. И когда смоленский князь, ища защиты от Витовта, обратился за помощью к Василию I, тот мог только развести руками и утешить князя сочувственными словами.

^{Литовский гонец передаёт Ивану Грозному грамоту Сигизмунда II с требованием прекратить воевать ливонцев. Миниатюра из Лицевого свода}

Теперь же все переменилось. Москва, почувствовав свою силу и слабость противника, решила взять реванш за десятилетия унижения. После побед над Литвой в войнах 1486–1494 и 1500–1503 годов в русской столице решили, что взятая добыча — это только начало. В ходе переговоров о заключении мира в 1517 году московские бояре заявили литовским послам, что «которые городы государя нашего отчина от прародителей его, Киев, Полтеск (вот она, пожалуй, первая официально заявленная претензия со стороны Москвы на Полоцк — ранее речь шла о Киеве, Смоленске и иных городах), Витебск и иные городы государя нашего отчину Жигимонт король держит за собою неправдою», а потому «он бы тех городов государю нашему поступился…».

Вслед за этим Василий III предпринял и попытку овладеть Полоцком. Посланная им новгородско-псковская рать под водительством боярина князя В.В. Шуйского Немого и его брата И.В. Шуйского вместе с «силой московской» под началом князя М.В. Горбатого Кислого осадила город весной 1518 года, но, увы, не слишком преуспела. Случилось «чудо на Двине»: польская рать одолела русские полки, вынудив их отступить от Полоцка.

Неудача братьев Шуйских не охладила решимости Москвы не мытьем так катаньем завладеть Полоцком и его округой. Русские отряды на завершающем этапе Первой Смоленской войны 1512–1522 годов регулярно совершали набеги на Полочанщину. Да и после заключения перемирия взаимные набеги и наезды друг на друга не прекратились. Наместники и волостели с обеих сторон не клали охулки на руку, «вступались в городы и в волости», учиняя «разбои», «татьбы» и «грабежи великие», «кривды и зацепки многие», «злодейства великие» и «шкоды».

Эти «зацепки» и «кривды» создавали в русско-литовских отношениях ту самую критическую массу, кучу хвороста, к которой нужно было только поднести головню — и все непременно занялось бы ярким пламенем. Чтобы этого не произошло, нужна была кропотливая работа по разграничению спорных земель и угодий, размежеванию и четкой фиксации государственной принадлежности тех или иных территорий. Но как это сделать, если ни одна из сторон не испытывала особого желания заниматься этой деятельностью — не иначе как рассчитывали на то, что в ходе очередной войны неопределенность на границе разрешится сама собой в пользу победителя. Ну а пока войны не было, предприимчивые люди по обе стороны границы, устав ждать милостей от Бога и имея саблю, лихого коня да верных людей, брали решение спорных вопросов на русско-литовском «фронтире» в свои руки: «били, грабили и секли» мужиков в пограничных селениях.

^{Литовский гонец вручает Ивану Грозному «обидный список» о порубежных «шкодах». Миниатюра из Лицевого свода}