Полоцкое разоренье

Добрыня.

Хитеръ племяшъ. На Полоцка твердыни,
Варяжскаго насильника оплотъ,
Давно онъ виды тайные иметъ.
Давно уже славянскій этотъ край
Ждетъ вырваться изъ рукъ иноплеменныхъ
И Кіеву поддаться. Стоитъ знакъ
Владимиру[3] подать, и тьмою воевъ
Возстанутъ кривичи, и кровь польется.
Но добрый князь мечтаетъ сватовствомъ
Достичь того, что властенъ взять войною;
Желаетъ онъ, чтобы не мечъ, но бракъ
Связалъ его наследственно съ правами на
Рогволода хищнаго удлъ.

Пyтята.

А если намъ, посламъ княжимъ, варяги
Покажутъ двери?

Вышата.

Такъ и будетъ.

Добрыня.

Что жъ?
Возьмемъ силомъ, чего не взяли честью.

Вышата.

Сюда идутъ. Къ сторонк станемъ, други!

Удаляются, въ глубину терема. Ингульфъ и Гаральдъ входить, дружески бесдуя.

Гаральдъ.

Напрасно ты покинуть насъ задумалъ.

Ингульфъ.

Нельзя иначе. Викингу сидть
Безъ дла богатырскаго постыдно.

Гаральдъ.

Наврядъ тебя отпустить Рогволодъ.

Ингульфъ.

Холопъ ему я что ли?

Гаральдъ.

Онъ нечаетъ
Души въ теб, гд посадить, не знаетъ,
И, кажется, никто другой, какъ ты,
Княжны Рогнды суженый.

Ингульфъ.

Я сваталъ:
Согласенъ князь – Рогнда не согласна.
Она горда, какъ Фрея. Мало я
Имю, видишь, подвиговъ и славы,
Чтобы назвать ее женой; нельзя
Связать свое блистательное имя
Съ моимъ ей темнымъ именемъ. Короче:
Она меня не любить. Вотъ, Гаральдъ,
Причина, почему я узжаю,
Зачмъ хочу попробовать свой мечъ
На витязяхъ славянскаго поморья.
 Рогнда хочетъ славы: я не старъ,
Не трусъ, – за славою не станетъ дло!

Гаральдъ.

Останься. Руки мощныя твои
Нужне много здсь, чмъ на Поморь.
Не миновать намъ съ Кіевомъ войны
Изъ-за твоей красавицы, Рогнды.

Ингульфъ.

Ужели ей въ замужество идти
За темнаго князька, рабыни сына,
Измною добывшаго престолъ?
И слышать о Владимир[4] не хочетъ
 Князь Рогволодъ. Неслыханная дерзость
Такое сватовство!

Гаральдъ.

Что говорить!
Родня не въ почесть. Брать зарзалъ брата
И по его невсту шлетъ сватовъ!
Покойный Ярополкъ уже объявленъ
Былъ женихомъ Рогнды.

Ингульфъ.

И княжна
Его любила? да?

Гаральдъ.

Любить, не видвъ,
Нельзя, а полюбила бы наврно:
Покойникъ былъ могучій богатырь.
Я зналъ его. Съ воителемъ Свенельдомъ,
Опекуномъ его, мы свояки.
Свенельдъ вскормилъ въ немъ истаго нормана, —
Онъ сапоговъ желзныхъ не мнялъ
На лыковые лапти!

Ингульфъ.

Удивляетъ
Меня Владимиръ[5]: прямо на отказъ
Самъ просится!

Гаральдъ.