Половина собаки

Конечно, я сильно испугался, увидав темно-синий «Москвич», но почувствовал великое облегчение, когда понял, что это не машина Каупо. Но теперь мне не давало покоя то, что случилось с уборщицей. И вдруг… Ого! Мне в голову пришла разумная — опять-таки знакомая по фильмам — идея: возможно, уборщица Реэт случайно стала свидетельницей какого-то жуткого преступления, которое хладнокровно совершил владелец «Москвича». Допустим, он мог сбить кого-то машиной или передать шпионам какие-то секретные сведения. А уборщица Реэт случайно оказалась свидетельницей — единственным свидетелем! — преступления, и теперь ее хотят убрать… Убрать уборщицу!.. Ну да, смеяться-то можно, но я чувствовал, что меня охватывает холодная дрожь. Шутка шуткой, но разве не стал теперь я по воле случая единственным свидетелем уборки этой уборщицы? Может быть, преступники заметили, как я выскочил из-за кустов сирени и бежал через дорогу к парадному входу в школу вместе с собакой… Тогда следующим возьмут на мушку меня. И Леди до первого сентября останется оплакивать мое безжизненное тело так же, как в «Пятнадцатилетнем капитане» Динго скорбил о своем хозяине. По крайней мере, в первый день учебного года нас тут найдут, и мое место на предпоследней парте станет почетным, мемориальным, все будут стремиться занять его, даже Труута, которая в память обо мне навеки помирится с Мадисом. Не говоря уже о Пилле, которая выплачет глаза, ругая себя за глупость.

Нет, надо действовать! Только дурачок остался бы покорно, ничего не предпринимая, ждать убийц, хотя в нашей школе имеется, по крайней мере, два телефона… Но может быть, похитители уборщицы уже уехали, а ее труп выбросили на дорогу? Я оставил Леди лежать в каморке, а сам прокрался к окну в зале, откуда виден поворот дороги, то место, где остановилась машина, в которую затолкали уборщицу. Ух ты! Машина стояла на том же месте. В сумерках было трудно разглядеть, что там, в машине, происходило, но там наверняка шла борьба не на жизнь, а на смерть. Побежать на помощь уборщице? По я же не знал, сколько похитителей могло быть в машине, кроме того толстого дядьки, и нетрудно догадаться, что с этим одним-то здоровяком мне не справиться, тем более, что настоящие преступники без оружия не ходят. Нет, самое разумное — немедленно сообщить в милицию. И до чего же мне повезло, что все двери в школе как раз сегодня оказались не запертыми! Я уже поднял было в учительской телефонную трубку, но вдруг подумал: а что же я им скажу? Мол, говорит ученик Майметсской школы Олав Теэсалу. Сообщаю, что пять минут тому назад похитили уборщицу нашей школы Реэт… Да над этим даже кошки будут смеяться! К тому же мы ведь живем не в городе, где возле каждого телефона-автомата висит табличка с номерами пожарной команды, милиции и «скорой помощи». В Майметса и милиции нет, для этого надо звонить или в город — районный центр, или начальнику народной дружины Юхану Куре, который, вообще-то, комбайнер и сейчас, во время уборки, до полуночи кружит по полям на своем комбайне. Я никогда не слыхал, чтобы жителям Майметса требовалась милиция, потому что до нынешнего дня у нас не похитили ни одного ребенка или физика (наш учитель математики был и единственным физиком в деревне, и похитить такого стокилограммового мужчину было бы не так-то просто). С огорчением я понял, что опять растратил свои детективные способности на всякую ерунду. Единственным криминальным событием в Майметса можно было считать случай, когда отец Мадиса на пьяную голову гонялся за своим семейством с палкой от метелки, но в тот раз детективу или сыщику нечего было расследовать: и на следующее утро палка никуда не делась, а преступник — Железный бык — обещал начать новую жизнь и, как рассказывал Мадис, купил на сданные пустые бутылки для себя только одну бутылку пива и для мальчишек жевательную резинку в изобилии… Иногда возникали драки у шефов, приезжавших из города во время посадки и уборки картофеля, мой отец называл этих шефов торфяными воробьями; иногда с полей воровали картофель или капусту, но всегда Юхан Куре и его трактористы-дружинники сами справлялись с нарушителями порядка.

Да, не поверил бы, что я в нынешнем моем возрасте опять так легко окажусь одураченным. В десять лет, тогда — конечно. Тогда мы с Мадисом прочитали сверхзахватывающую книжку «На берегах Тиссы» и решили тоже ловить шпионов. Это было зимой, и мы устроили слежку за одним мужчиной в высокой папахе, который шел с автобуса и направился к коровнику. У него еще была большая сумка на ремне через плечо. Коровник у нас новехонький и сверхмодный, в районной газете о нем писали: «Майметсский эксперимент себя полностью оправдывает». И мать Мадиса работает там дояркой. Нам повезло, и мы благодарили судьбу, что можем следить именно за трехчасовым автобусом: более ранние автобусы нам не годились, утром-то мы в школе.

— Это точно шпион, который хочет скопировать новейшие достижения нашей науки, — сказал я Мадису.