Половина собаки

По выражению лиц всех мальчишек нетрудно было понять: эта встреча их не обрадовала.

— Да-а, с вами не соскучишься! — сказал учитель Сельге. — Я же переспросил несколько раз: есть ли тут кто, но мне почему-то не ответили!

— Почему же вы не ответили, когда учитель задал ясный вопрос? — упрекнул нас Мадис.

Я ждала, что скажет Тынис. Прозвище «Рыцарь — нос в земле» ему действительно подходило, такое у него было заплаканное и испачканное землей лицо. Но он вдруг глянул на свои ручные часы и объявил:

— Ой, я должен бежать домой, тетя, наверное, уже заждалась. И жутко есть охота.

— Пламенный привет тете! — крикнул Мадис ему вслед.

У меня в желудке тоже была абсолютная пустота, но мне казалось, что следует все же как-то объяснить этот наш поход в погреб. Я сказала:

— Тынис с чего-то взял, что там, в погребе, могут таиться всевозможные сокровища. Я-то ему не верила. Помнишь, Олав, как мы однажды уже лазали туда? Но на всякий случай принесла ему ключ и…

— Нашли? — Учитель усмехнулся.

— Ах, не было там никаких сокровищ! Только один заржавевший бидон валялся в какой-то яме. Тынис свалился туда прямо на него!

— Вот ведь как бывает, — сказал Олав. — Некоторые ищут сокровища, а другие — теряют. У Мадиса пропал бумажник с деньгами.

— Да ты что? Со ста двадцатью рублями?

— Так и есть. Сто двадцать ре семьдесят шесть коп исчезли, будто корова языком слизнула… — сказал Мадис грустно. — Хорошо еще, что я обнаружил пропажу, когда пошли на шоссе. Я хотел купить билеты Олаву и себе на автобус, сунул руку в карман… и… нету! Если бы это выяснилось только в городе, попали бы мы в передрягу! Пришлось бы пешком домой возвращаться.

— А на автобусной остановке вы поискали? — спросил учитель.

— Поискали, и весь путь, каким шли туда, осмотрели, — объяснил Олав. — Вот только окрестности школы еще не обшарили. Я взял с собой Леди, может, она найдет. Хотя она и легавая собака, но у нее очень мощное чутье.

— И эти деньги особенно сильно пахнут потом, — заметил Мадис. — Чтобы их заработать, пришлось и побегать, и попрыгать…

Учитель изумился:

— Ого! Ты что же, спортсмен-профессионал?

— Просто у меня в стаде были такие профессиональные коровы, которые постоянно занимались легкой атлетикой! — Мадис усмехнулся. — Потом, когда мать научила, что стадо надо поворачивать так, чтобы головы всех коров были направлены в одну сторону, жизнь стала немного поспокойнее… Ах, можно было бы просто бездельничать, если бы я знал наперед, что деньги просто исчезнут.

— Ничего не исчезает и не возникает, а просто меняет состояние и образ, — сказал учитель. — Как выглядел твой бумажник?

— Коричневый такой, старый, застежка-молния с одного края немножко оторвана. И на нем написано печатными буквами: «МАМЫ КАШЕЛЕК». Это я накалякал, когда еще был маленький. Он сегодня был при мне, я еще его показывал, похвалился, что поедем с Олавом в город за покупками. Потом я забежал домой, отнес новые учебники и сразу рванул на автобусную остановку, Олав ждал меня там.

— Может, бумажник дома остался?

— Я теперь туда даже показаться боюсь! — Мадис покачал головой. — Мой старик сразу мне всыплет, как услышит, что все деньги пропали.

— Я пойду с тобой, — предложил учитель Сельге. — Должен же я посещать дома своих учеников. Очень возможно, что кошелек ждет тебя дома на столе. Надеюсь, теперь-то уж можно запереть дверь погреба, или там еще кто-нибудь остался? — обратился учитель ко мне.

— Нет, больше там никого нет.

Я надеялась, что Олав пойдет домой вместе со мной, но и он решил пойти с Мадисом. Конечно, ведь у Мадиса большая беда. Если бы у меня пропали десять рублей из коробки, где я их храню, я бы тоже совсем не обрадовалась. Но мне отец с матерью покупают всю одежду за свои деньги, и десятка в коробке — просто «мои деньги», и никто не спрашивает, где и на что я их истрачу. Бедняге Мадису придется теперь начинать новый учебный год опять в старом костюме…

Мама уже успела вернуться домой, сидела за роялем, но не играла. Я тихонечко подкралась к ней сзади и закрыла ей глаза, как мы обычно делаем в классе, мол, угадай, кто это? Мама вздрогнула и сбросила мои руки.

— Пилле, пожалуйста, оставь свои детские выходки! В кухне на плите котлеты с картошкой, огурцы возьми в холодильнике… Будь добра, ешь и оставь меня сейчас в покое!

— Ты не в духе?

— Нет, в духе! Но мне хотелось бы знать, могу я один раз немного побыть одна? Совершенно одна! И чтобы никто мне не мешал.

— Конечно, можешь, — согласилась я и пошла в кухню.

Котлеты были уже остывшие, чуть теплые, но вкусные, соленоватые. У еды в одиночку то преимущество, что можешь спокойно пристроить рядом с тарелкой книгу и, жуя, лететь вместе с Нильсом Хольгерссоном. За чтением забываются домашние заботы и неприятности. А было похоже, что плохие настроения всего мира собрались в этот день в Майметса.

— Отец скоро придет? — крикнула я через дверь, подумав о том, что для него надо бы разогреть котлеты.

Мама помолчала минутку и потом ответила раздраженно: