Половинка

Убежать при всем своем желании была не в состоянии, а вот плюхнуться в снег при виде монстров, рвущих лошадь, и их хозяев — вполне. Колени предательски подгибались и тряслись. Трех других коняг оберегали Свер, Тиж и Кайго. От ладоней последнего к головам животных протянулись темные щупальца. Видимо, из-за магического воздействия этого риирца они стояли смирно, словно вокруг никакой опасности нет. А Свер с Тижем, напоминающие в данный момент грозные черные смерчи, обороняли животных, давая отпор голодным тварям.

Фрей, у «ног» которого я увидела мешок с гробом Шарля, почти не сходя с места, крутился волчком, поражая врагов.

Едва нашла глазами Тьюго и Хала, наступавших на белых, которых было не меньше двух десятков, прямо передо мной выросла зловещая фигура в красивом, белейшем, струящемся, подобно дорогому шелку, балахоне, будто сотканном из тысяч снежинок. Глаз не отвести, если бы не омерзительная бледная физиономия с голубоватыми прожилками и жуткими темно-серыми глазами-щелочками с узким росчерком зрачка.

Кошмарная вариация Матушки Метели из детских сказок — этот иномирец. Я не только видела, как искрятся его «волосы», или что там у белых на голове растет, напоминающее тонюсенькие сосульки, но и ощущала скрытую в них силу. То ли чужая энергия покалывала кожу, то ли от страха я «гусиной кожей» покрылась… Настолько близко еще ни разу не оказывалась рядом с белым. И, вместо того чтобы бежать или защищаться, будто парализованная ужасом, продолжала стоять и смотреть, как он поднимает руку и собирается сделать пару последних шагов, чтобы коснуться, забрать мою душу и тепло жизни.

Между мной и опасностью опять вырос черный клубящийся плащ-тьма, резко увеличился — и брызнул в стороны. В следующий миг белый, окутанный с ног до головы той самой «живой паутиной», что и погибший накануне коняга, замер с раззявленным в безмолвном крике боли ртом-дырой. Затем сломанной куклой упал в снег, словно разом лишился костей. Тьма покинула его тело, взметнувшись вверх, и сформировалась в человеческую фигуру — Хейго с голубоватым сияющим сгустком в руке.

Я ощутила, догадалась, поняла: это — суть белого!

Хейго сжал сгусток, а дальше тот исчез в его ладони, верно, поглощенный сутью, оказавшейся сильнее. Затем темный брезгливо встряхнул кистью, словно испачкался в какой-то гадости. Едва заметное движение — и в его руках сверкнули черными искрами короткие мечи. Клинки будто горели самой первозданной Тьмой — настолько завораживающе страшно выглядело оружие, созданное магией риирцев. Кажется, я выпала из реальности от потрясения, глядя, как темные маги, один за другим, сотворили такие же мечи.

На поляне развернулась настоящая бойня. Вокруг меня кружил Хейго, уничтожая любого, кто пытался приблизиться ко мне, едва державшейся на нетвердых ногах. Словно сама Смерть встала на мою защиту и собирала дань из душ врагов. Трое риирцев защищали непосредственно лошадей, еще трое успешно уничтожали белых, летая по всей поляне. То тут то там мелькали шлейфы, оставляемые почерневшими плащами.

Неожиданно в обволакивающий меня серый кокон попал белоснежный сгусток, посланный кем-то из белых, хорошо запомнившийся по былым столкновениям. Я вскрикнула, закрываясь ладонями, но защита темных выдержала — «дымящаяся» белая масса растаяла, как лед или снег, попавший на печь или в костер. Только вот не шипела и не исходила паром.

Хейго мгновенно перевел внимание на меня, обеспокоенно взглянул и, убедившись, что я цела, продолжил отбиваться от наседающих тварей. Мне нестерпимо хотелось помочь своим спутникам. Поднять земляные валы, используя прошлый опыт, и похоронить под их толщей ненавистных врагов. Но ведь мне строжайше запретили магичить во время похода. Как же поступить? Помочь? Нарушить приказ?

Закусив губу едва не до крови, я в страшном напряжении наблюдала за боем. Может быть, и не выдержала бы — применила свой дар, но мои спутники вскоре добили последних тварей. Осмотрели заваленную останками белых поляну, черным возмездием скользя над ними. Спору нет, смерть никого не красит, но если от монстров почти ничего не осталось, то трупы белых представляли собой жалкое зрелище: какие-то грязно-серые карлики. Куда только подевались великолепные балахоны и светящиеся «волосы»?

«Отпуская» лошадей, Кайго втянул черные щупальца в ладони и, повернувшись к нам, спокойно объявил:

— Пора в путь!

Риирцы проверили поклажу, снятую с растерзанного коняги, в сторону останков которого я боялась даже посмотреть, чтобы позорно не свалиться в обморок. В морозном воздухе разливался противный запах крови. На одеревеневших ногах подошла к своей лошадке и, ткнувшись ей в морду лбом, гладила, привычно успокаивая и себя, и ее, пока спутники собирались.

С негостеприимной поляны мы уходили под защитным туманом магии темных. Вокруг опять начали появляться монстры, наверняка почуявшие еще не остывшее тело погибшей лошади, и значит, их белые хозяева тоже близко.