Половинка с характером (СИ)

ДжиЁн перевел взгляд на Ифаня. Томимый дурными предчувствиями, Ву поднялся следом, хлопая омегу по плечу.

— Притормози. Я тоже согласен.

Тао вскинул взгляд, пробуравив им альфу.

Крис усмехнулся, потому что все это наводило на мысли о дежавю. И так, они вернулись к тому, с чего начали, но, похоже, чтобы добиться расположения Хуана, Ифаню нужно менять линию поведения. Раз признания в чувствах, нежность и забота не работают, стоит задействовать что-нибудь другое. Вот только подсказал бы кто-нибудь, что именно ему нужно сделать, чтобы ему ответили взаимностью.

*

Бекхён стоит, замерев, ошарашено распахнув глаза, аки рыбка. Впрочем, схожий взгляд и вид сейчас и у Пака. Иронично, но менее всего они ожидали столкнуться в том же торговом центре, где и встретились впервые. При этом в продуктовом отделе, с разных концов прилавка взявшись за одну и ту же упаковку крекеров.

Чанёль резко отдергивает руку.

— Прости. Бери, пожалуйста!

Бён еще несколько секунд пребывает в заторможенном состоянии, а после выдыхает, улыбаясь.

— Спасибо. Здесь есть такие же.

Омега указывает головой в сторону еще одной пачки. Альфа кивает, неуверенно беря её. Видя этот «пристукнутый» вид, Бек не удерживается от смешка.

— Серьезно! Я же не сожру тебя, сделай лицо попроще.

Приходя в себя, Чанёль кашляет.

— Тебе стоит меньше язвить.

Бекхён смеется и Паку становится легче на сердце от этого смеха. Он понимает, что сейчас не подходящий момент и его слова, скорее всего, испортят омеге настроение, но обходя прилавок, встает возле истинного, произнося:

— Почему ты не сказал?

Веселость действительно пропадает, хотя Бек пытается искусственно улыбаться, но на выдохе все же спрашивает:

— Честно?

— Да.

Несколько секунд Бён сомневается, а после опускает голову, устремляя взгляд в пол, и выдыхает:

— Хотел хотя бы раз в жизни почувствовать, какого это быть со своей парой. Ты был достаточно заботливым, чтобы я мог ощутить, как это когда альфа любит тебя и заботится.

— Разве твой жених не делал этого?

Бекхён горько усмехается, поднимая голову, заглядывая Паку в глаза.

— Карты на стол? Здесь не лучшее место для такого разговора.

Альфа заметно удивляется.

— Ты готов так просто рассказать мне о своем прошлом?

Губы омеги кривятся, и он пожимает плечами.

— Это уже не имеет значения. Не против, пройтись?

Чан может только отрицательно качнуть головой. Они направляются на кассу, оплачивая покупки, а затем выходят из торгового центра, оставляя пакеты в машинах. В молчании выйдя с территории универмага, пара решает сделать круг, прогулявшись по ближайшим улицам. Бён пытается собраться с мыслями, а Пак не желает его торопить. Сворачивая на соседнюю улицу, на повороте Бек останавливается, смотря на вывеску магазина свадебных нарядов. Чан встает рядом. Омега трет лоб и продолжает идти, начиная говорить:

— Брак моих родителей был по расчету, поэтому любви в нашей семье не было, как и заботы. Каждый жил своей жизнью. Папа занимался мной и моим образованием, а отца интересовал исключительно бизнес. Лет с пятнадцати я поступил в специализированную академию омег, где уже заранее можно было обучаться по интересующей специальности. Там я изучал психологию. Академия была закрытого типа, и домой я возвращался только на каникулы. Мне было шестнадцать, когда отец познакомил нас с семейством Ан, его деловыми партнерами, у которых был сын Чжэхён. Мы пересекались несколько раз на приемах, куда «большие люди» ходят семьями, но обсуждают только работу и дела. Там было множество таких же холеных и эгоистичных людей, как мой отец, и брошенных мужьями омег, вроде папы. Близкие по возрасту, мы порой проводили время с Чжэхёном, но не были достаточно близки. Но однажды папа сказал, что отец, вероятно, планирует наш брак для слияния компаний. Я не посмел ему возразить и пытался хоть как-то поладить с Чжэхёном, но даже после этого мы не стали ближе, а потом все изменилось…

Бекхён слегка обхватил себя руками за плечи, нахмурившись, погружаясь в воспоминания с головой и не замечая, куда он идет. Чанёль на какое-то время задержал дыхание, а затем скривился, будто воздух наполнился зловонием, но сделать это его подвигли не слова омеги, а то, что он чувствовал, насколько неприятны эти воспоминания для Бека.