Половинка

Риирцы как-то неуловимо, только шлейфы мелькнули, «растеклись», распределились по залу таким образом, чтобы присматривать за каждым магом. Двое встали рядом с нами. Я с неприкрытым интересом, отчасти перебившим страх перед неведомым, переводила взгляд то на одного, то на другого пришельца, которые, по словам Хейго, принимали «человеческий» вид лишь для продолжения рода и в случае нужды.

Лиц риирцев, скрытых капюшонами и «дымкой», я не могла рассмотреть, но на подсознательном уровне, кожей чувствовала, что меня тоже разглядывают, изучают. Причем Хейго, с которым мы познакомились, среди этих двоих нет.

– Приветствуем вас, лары! И желаем долгих лет жизни! – обратился к спасителям его величество.

Из середины зала прозвучал знакомый шелестящий голос:

– И вам долгой жизни, всем!

Люди держались настороженно, верно, как и я, боялись раскрыть рот и ждали продолжения от риирцев. У меня сердце где-то в горле колотилось от страха: как с ними, этими порождениями тьмы, иномирцами, мужчинами (вроде бы) отправляться в длительное опаснейшее путешествие? Неужели придется доверить им свою жизнь, а значит, и душу?

Наконец лорд Хортус отмер и отступил в сторону, оставляя меня в центре зала в одиночестве:

– Позвольте представить вам, лары, ее высочество принцессу Цветанскую Оливию Малина.

Я невольно скосила глаза на подол своего платья и нашла его вполне приемлемым для церемонии официального представления иноземным гостям в неторжественной обстановке. Поверх платья меня согревала шубка из лисы-огневки, тоже достойная королевского приема. Капор я сняла, а прямые длинные черные волосы мастерица на все руки Нина сегодня утром помогла уложить в сложный затейливый узел, перевитый лентой, «как полагается принцессе».

Вспомнила, что, взглянув на себя в зеркало перед выходом «в свет», отметила посвежевший цвет лица – мягкая постель и хорошая еда сделали доброе дело. Рыжий и черный тона одежды подчеркивали белизну моей кожи, нежные черты лица и «отдохнувшие» серые глаза. В следующий момент я одумалась и мысленно отругала себя за желание покрасоваться, не ударить в грязь лицом. И перед кем? Призраками, в сущности. Которым, вполне возможно, совершенно все равно, как я выгляжу. Может быть, у них иные представления о красоте…

Стремительное движение, несколько темных шлейфов – и все риирцы предстали передо мной. В следующее мгновение я почувствовала, что кровь отлила от лица, наверняка сделав щеки бледными от ужаса. Каким-то чудом с криком не сорвавшись с места, я переводила взгляд с одного элементаля на другого и внезапно ощутила, что холод, терзавший меня последние годы, полностью отпустил. Стало тепло, как вчера, во время знакомства с одним из них. Неужели так действует магия риирцев?

И снова по наитию догадалась, что третий слева – Хейго.

Я нервно облизала губы. Сжав кулаки, попыталась вернуть немного смелости, сделав несколько шажков вдоль ряда. Неуверенно улыбнувшись, кивнула:

– Рада вас вновь видеть, лар Хейго. Может, возьмете на себя труд представить ваших… спутников?

На последнем слове я запнулась, потому что в этот момент все семеро едва заметно дрогнули, словно в удивлении, и под капюшонами проступили лица. Увы, его величество прав: они словно близнецы. Второе отличие – глаза, у всех семерых сиявшие разными цветами. Светло-голубых больше не было ни у кого. Значит, я не обозналась.

Голубоглазый риирец выступил вперед, улыбнулся и прошелестел:

– Ваша наблюдательность делает вам честь, леди Оливия.

Меня до костей пробрало страхом под его пристальным, изучающим взглядом, и снова победило тепло, излучаемое риирцами. Оно приятно согревало, давая умиротворяющее, но, как я заподозрила, ложное ощущение защищенности.

Наверняка отметив мое вынужденное молчание, Хейго продолжил, указывая на сделавшего шаг из строя элементаля с глазами зелеными, как сочная весенняя трава:

– Позвольте представить вам Кайго.

Затем вышел следующий, с синими глазами оттенка, называемого королевским. Под цвет мантии, в которой коронуют.

– Свер. Они с Кайго отвечают за груз… за саркофаг.

Я машинально кивала, запоминала, изумлялась…

– Теперь ваша личная охрана. – Хейго, кажется, улыбнулся, указывая на остальных участников похода. – Фрей, Тьюго, Хал, Тиж.

Глубокий пурпурный цвет глаз Тижа потряс. Таких у людей не бывает! Впрочем, у каждого из них поразительно яркие, насыщенного цвета глаза. Невероятные! У Фрея – фиолетовые, темные, глубокие, словно омуты. Тьюго согрел меня медово-желтыми – будто в них солнце спряталось от стужи. У Хала – сине-зеленые, как морские воды у побережья моей родины в солнечную погоду. Может, в глазах Хала плескался целый океан?

Почти не дыша я смотрела на команду темных освободителей, к которой должна примкнуть. Боялась и в то же время восхищалась, ловила себя на том, что совершенно необоснованно почувствовала к ним расположение.

В глазах элементалей Тьмы бушевала сама жизнь. Разве такое возможно?