Половинка

В сумерках, разбавляемых тусклым светом магического светляка, кружились снежинки, постепенно оседая на пол заброшенной хижины. А мы стояли в паре шагов друг от друга и молчали: он – с загадочным, но почему-то мрачным торжеством, я – испуганно глядя на него, не в силах прекратить плакать.

Наконец Хейго шагнул ко мне. Я одновременно отступила, прижимаясь к стене, словно надеялась на ее защиту. Чего ждать от изменившегося темного – неизвестно, а испытывать судьбу страшно вдвойне.

Еще один шаг – и высокий, стройный, широкоплечий мужчина замер передо мной. Задрав голову, я напряженно следила за выражением его лица, ожидая, что будет дальше. Голубые глаза напротив потемнели, словно лед растаял, но его взгляд стал еще более загадочным, горячим, непонятным.

На всякий случай я повторилась:

– Скорее всего, там проходила тропа и охотники специально вырыли ловушку. Я не подозревала о ней, поверьте. – Хейго продолжал безмолвствовать, вперившись в меня, а я, не зная куда девать глаза, заторопилась, затараторила: – Я до последнего отступала и следовала вашему приказу не шуметь. Только в последний момент, когда напали…

– Я знаю, – прервал он поток моих оправданий, – все время следил за тобой и был рядом. Решил, что скрою тепло, но та тварь принадлежала сильному белому, если учуяла твой след.

Я совсем растерялась.

– Но… Тогда почему вы разозлились на меня?

Он неожиданно улыбнулся краешком губ.

– Ты неверно истолковала мои эмоции.

Я отрицательно мотнула головой, и хрипло от переполнявших меня противоречивых чувств предположила:

– Вы потеряли свое пламя? Из-за меня? Я сделала что-то не так?

– Пламя? – Его рыжеватые брови взлетели на лоб. – Нет, скорее, приобрел.

Мы вновь замолчали, разглядывая друг друга. Я – теряясь в загадках и раздумывая над странным поведением этого непостижимого мужчины, а он – неизвестно о чем думал, затем глубоко вздохнул. Широкая грудь приподнялась и опустилась, невольно привлекая внимание к черной одежде, похоже, сшитой из тонкого дорогого сукна. Без вышивки и украшений. Ткань плотно облегала отличную мужскую фигуру. Тело воина! Воина-риирца, который – дышит!

Оторвав взгляд от груди Хейго, я вновь посмотрела ему в лицо и опять замерла, чувствуя себя жалким мелким кроликом перед огромным ненасытным хищником. Но свойственное роду Малина любопытство, вошедшее в историю, захватило и меня. Раз теперь его голову ничего не скрывает, я рассматривала высокий лоб, короткие светлые брови, белесые, но густые ресницы, обрамляющие глубоко посаженные глаза с морщинками в уголках. Прямой нос, полные чувственные губы, слегка приоткрытые. Кажется, он сам не осознавал, что сейчас на его лице отчетливо отразилось сразу несколько чувств: досада, голодное жадное любопытство, нетерпение, темная радость, злость и чистый восторг – невообразимая каша, которая к тому же стремительно меняла «вкусовые оттенки». Не давала возможности понять, что с ним происходит. С нами!

Я открыла рот спросить, но Хейго поднял руку. С испугу шарахнувшись назад – к счастью, меховая одежда спружинила и смягчила удар, – я стукнулась головой о стену и сама себя загнала в угол. Мужчина поморщился и медленно, видимо, собираясь успокоить, потянулся пальцами к моей щеке. А я в ожидании неминуемой дикой боли зажмурилась и сжалась.

Твердые пальцы осторожно коснулись моего лица, а боли и жара не было. Более того, от них по щеке побежало приятное тепло, постепенно превращаясь в поток, согревавший каждый уголочек моего тела, каждый пальчик. Буквально выгоняя холод из меня, наполняя ощущением покоя и благости, помогая успокоиться.

Широко распахнув в удивлении глаза, я вспыхнула от неловкости, вспомнив, что мои покрасневшие, шелушащиеся щеки и нос наверняка выглядят ужасно, неприлично, не…

– Даже мороз не справился с твоей нежной шелковистой кожей… – хрипло произнес Хейго, вновь заставив меня насторожиться и замереть.

А сам продолжил изучать мое лицо пальцами обеих рук, поглаживая мои щеки, брови, лоб и даже веки, вынуждая закрыть глаза и отдаться собственным приятным ощущениям…

Когда он коснулся моих губ и с нажимом провел по ним пальцем, я испуганно распахнула глаза.

– Какая же ты горячая… – с наслаждением выдохнул он.

И было в нашем положении и в том, с каким неистовым любопытством он касался моего лица, что-то дико неприличное. Словно мы уже занялись… любовью.

Хейго наклонился, глубоко вдохнул у моего виска, потом коснулся его губами. И слишком медленно, будто наслаждаясь, повел губами от моего виска к брови, затем на лоб.

Я уперлась ему в грудь ладонями, решив прекратить неприличные и явно недвусмысленные игры, – и мои руки в варежках не провалились в плащ-тьму, а натолкнулись на твердое, мускулистое, сильное мужское тело. Для обладателя которого мои попытки отодвинуть его были подобны попытке муравьишки унести кусок хлеба.