Половой вопрос. Любовь как извращение

Низшие животные, без наличности половых индивидуумов, находятся под непосредственным владычеством эгоизма. Каждый индивидуум съедает столько, сколько в состоянии, и все его жизненные функции исчерпываются этим и дальнейшим делением или почкованием. Такой принцип остается в силе еще и при возникновении размножения с помощью раздельных самцов и самок. В этом смысле типичными являются пауки, у которых совершение полового акта особенно рискованно для самцов, ибо, будучи недостаточно осторожными или осмотрительными, они съедаются самкой, – и это может иметь место как до, так и после совершения акта. Однако у тех же пауков можно видеть у самки некоторую способность к самопожертвованию, проявляемую ею по отношению к детенышам до того момента, когда не произошло еще вылупление последних из яйца. Чувства симпатии, являющиеся следствием полового соединения индивидуумов, в большей или меньшей степени свойственны почти всему животному миру, как мы успели в этом убедиться, причем наблюдаются как склонность самца к самке, так и симпатии – чаще самки и реже самца – к потомству. Такие чувства могут усиливаться, завершаясь долговременной любовью между полами, иногда и долголетней супружеской верностью, как у птиц и проч. Взаимоотношения между половою любовью и остальными чувствами симпатии, т. е. между половою любовью и любовью в более широком значения этого слова, становятся здесь очевидными. Но каждое чувство симпатии, возникшее между двумя индивидуумами, – считая чувства симпатии чувствами удовольствия, – имеет и противоположное себе чувство, т. е. неудовольствие, обусловливаемое смертью предмета любви, его болезнью или же тем, что он уведен другим. Такое чувство выливается в грусть, переходящую впоследствии и в продолжительную тоску. Если умирает у обезьян или у некоторых попугаев один из супругов, то другой часто отказывается от пищи и умирает, не будучи в состоянии перенести свою скорбь и печаль. Такое же чувство свойственно обезьяне и в том случае, если она лишается своих детенышей. Но при обнаружении причины грозящего или же причиненного уже горя, при появлении врага, собирающегося похитить супруга или детеныша, мгновенно вспыхивает сложное чувство гнева и бешенства, направленных против вызвавшего неудовольствие. В качестве одной из определенных форм этого гнева мы и должны рассматривать ревность. Аффект гнева и стремительные его враждебные проявления представляют собою лишь противодействие в ответ на покушение свести на нет аффекты удовольствия. Интенсивность аффекта гнева увеличивается, разумеется, сообразно с возможностью проявления насильственных действий, слабым же и мирным творениям свойственны преимущественно страх и печаль. Одновременно мы можем видеть отраженное, ассоциативное возбуждение в хищном животном, а также и человеке, своего рода сладострастного гнева при виде добычи, хотя бы лишенной защиты.

Чувство симпатии в последующей стадии дает чувство долга или совесть. В зависимости от чувства любви и симпатии у любящего последний склонен к определенным уступкам, преследующим интересы любимого существа. Мать в силу этого кормит ребенка, ухаживает за ним, заботится о его постели, в то время как отец ищет пищу как для матери, так и для детей, защищая семью от нападений врага. Необходимы, разумеется, затрата труда, энергии, борьба с препятствиями в связи со всеми функциями, имеющими конечной целью не удовлетворение собственных интересов, а предоставление известных удобств любимому одному существу или нескольким. Здесь обнаруживаем мы, стало быть, единоборство между чувством симпатии, с одной стороны, и с другой с эгоизмом как нежеланием производить такие хлопотливые и неприятные действия. Столкновение между этими противоположными сочетаниями чувств обусловливает возникновение третьего сложного чувства, которое и будет чувством долга или совестью. При преобладании чувства симпатии и исполнении всех обязанностей по отношению к потомству и супругу появляется доставляющее удовольствие чувство исполненного долга. В противном же случае неизбежны угрызения совести или чувство неудовольствия, благодаря неудовлетворению чувства симпатии. Последнее принимает в головном мозгу форму недовольства самим собою, превращаясь в чувство раскаяния. Не будь такого чувства у животных, им не свойственно было бы тогда и исполнение обязанности. Кошка тогда, вместо защиты своих детей, скорее покинула бы место опасности, или же пожирала бы сама добычу, вместо того чтобы отдавать ее детенышам, и т. д. Мы видим, стало быть, вполне ясно выраженную наличность элементов человеческого социального чувства у многих животных.