Половой вопрос

Правовые отношения детей. Матриархат. Дети, как мы видели, представляют собою действительный, филогенетически и психологически обусловленный, связывающий элемент в браке и семье. Это настолько обосновано, что, как это уже констатировано в главе VI, многие дикие народности тогда лишь юридически признают брак, когда он дал уже потомство; причем бесплодная женщина даже у культурных народов заслуживает пренебрежения. Тем более должно считать ненормальным в правовом смысле тот пункт Наполеоновского кодекса, в силу которого возбраняется разыскивание отцовства. Если считаться со всеми высокими социальными, обязанностями, возлагаемыми на людей воспроизведением, то каким ненормальным порядком должно признать законное освобождение одного из родителей, в данном случае мужчины, от несения ответственности только по той причине, что не были приняты в соображение некоторые религиозные и законные формальности до зачатия. Но, может быть, вина мужчины при рождении ребенка вне брака значительно меньше, чем вина женщины, если вообще здесь может быть речь о проступке? Столь же позорно, сколь и курьезно, что французский язык дает внебрачным детям обозначение «еnfants naturels» (между прочим, и в немецком «naturliche kinder»)! Но тогда, быть может, детей, рожденных в браке, мы будем именовать «surnaturels», или неестественными. Позорно для нашего законодательства ни в чем неповинных внебрачных детей клеймить тем, что им предоставляется лишь в виде исключения присваивать себе фамилию матери, вместо фамилии отца. Если говорить о естественном праве, то дети, независимо от их брачного и внебрачного происхождения, должны быть уравнены в правах своих в социальном отношении, нося имя своего отца или матери, причем последнее было бы даже логичнее. Матриархат, наблюдаемый у дикарей (см. главы VI и XIX), так именно и поступает, являясь значительно более приличным, чем патриархат. Но должно допустить, что, вместе с признанием за женщиной ее социальных прав, исчезнут и преимущества одного лица в брачном союзе. Тогда, между прочим, на основе равноправия обоих полов, материнское имя, в интересах ясности и простоты, сделается вместе с тем и фамильным именем, но очевидна большая близость матери к ребенку, чем отца. Значительно реже является не установленным или сомнительным материнство (дети найденные, подмененные или подкинутые), но оно значительно легче и чаще устанавливается, чем отцовство. Так при одновременных половых сношениях матери с двумя мужчинами, не всегда легко установить истинного отца. Если же исходить из тех попечений, трудностей и даже трат собственного организма, с которыми связано для матери рождение и воспитание ребенка, и которые совершенно чужды отцу, то присвоение ее имени потомству, в качестве фамильного имени, будет особенно справедливым. Наше законодательство с таким положением вещей, к сожалению, еще не считается, но мы должны их всячески подчеркивать, как способ для разрешения многих запутанных вопросов.

Природа так устроена, что при долгом беспомощном детстве ребенка кормление и воспитание его лежит на обязанности родителей. Мы не должны, поэтому, прибегая к неестественным социальным теориям, освобождать от этой обязанности человека, так как на этой почве возникли бы неизбежно промискуитет и связанное с ним социальное вырождение. И вообще социальные обычаи можно с большим успехом подвергать большим изменениям, если они только имеют своей базой неестественные, традиционные догмы моды, а также и привычки на почве религии. Но введение социальных установлений, идущих в разрез с самыми святыми натуральными, филогенетически свойственными человеческой природы, побуждениями, является глубокооскорбительным и вместе с тем чреватым плохими социальными результатами. Мы указывали уже в главах VI и VII, чго людям в их половых отношениях филогенетически свойственна семья на основах симпатии между супругами, родителями и детьми, и в связи с этим внутренно действительная моногамия являет собою наиболее естественные, высшие и лучшие сексуальные любовные взаимоотношения, даже независимо от интенсивности, в особенности у мужчины, эгоистических полигамных стремлений. Мы считаемся при этом с многочисленными и разнообразными исключениями. При испорченности нравов наблюдаются безобразные отношения родителей к потомству, эксплоатация его, толкание его на путь проституции и т. д., причем нередки случаи, когда почему-либо неудобные дети незаметно, но верно замучиваются на смерть. Отсюда очевидна необходимость для законодательства поспешить с выработкой таких установлений, которые исключили бы возможность насилия или злоупотребления со стороны родителей. Было бы полезно обратить внимание на предположения, сделанные законодательству Австрии по почяну Лидии фон-Вольфранг, преследующие защиту прав детей: