Половцы, торки, печенеги, берендеи

Части торков все же удалось уйти обратно на север, за Дунай. По известию Михаила Атталиата, эти «узы» были рассеяны «князем Мирмидонов» по своим городам. Еще В. Васильевский справедливо решил, что никто другой, кроме русского князя, не может разуметься под этим странным названием, то же признал и П. Голубовский. От этого «рассеяния» в 1060-х годах торков по своим городам «князем Мирмидонов» (в котором всего естественнее видеть киевского князя Изяслава Ярославича) и надо считать начало тюркских поселений на Руси. Летописные известия о них начинают встречаться лишь с 80-х и 90-х годов XI столетия, но возникли эти поселения, несомненно, ранее, и возникает вопрос: не следствием ли этого массового принятия торков примерно в 1065 году стал первый большой набег половцев на Русь в 1068 году, принесший первое большое поражение киевскому князю Изяславу и разорение Киевской и Черниговской земель? Мы не раз говорили о том (и повторим вновь), как нетерпимо относились половцы к принятию Русью таких беженцев из степей.

Первое бесспорное свидетельство о поселении торков на Руси относится к 1080 году: «В лето 6588. Заратишася торци переяславьстии на Русь. Всеволод же посла на не сына своего Володимера. Володимер же, шед, побил торки» — то есть здесь говорится о восстании торков, живущих в Переяславском княжестве, и о подавлении этого восстания сыном великого князя Киевского Владимиром (будущим Мономахом). Почти к тому же времени относится и первое известие о поселении торков на правой стороне Днепра, в Киевском княжестве; там, на южном его пограничье, в 1084 году впервые упоминается «Торческыи город»[193] — срубленный русскими острог, в котором могли во время войны со степью укрываться кочевавшие вокруг торки. К концу XI столетия — к 1097 году — относится первое упоминание торков и в Галицком княжестве. Так, давая у себя приют беглецам из степей, Русь начинала в то же время огораживать силами этих же беглецов свое степное пограничье.

Возможно, однако, что самыми древними были торкские поселения в Ростово-Суздальской земле, хотя у нас и нет прямых данных о времени возникновения там этих поселений. Но за большую их древность говорит то обстоятельство, что, когда Южная Русь еще не знала торков, когда в Приднепровье кочевали еще печенеги, Северо-Восточная Русь уже имела дело с торками, которые, на своем пути с востока, впервые соприкоснулись с Русью в Поволжье и лишь семьдесят лет спустя подошли к Приднепровью. Под 985 годом читаем в летописи: «Иде Володимир на болгары с Добрынею, уем своим, в лодьях, а торкы берегом приведе на конех. И тако победи болгары». Нельзя сделать каких-либо определенных выводов, какие это были торки — степные или уже оселенные Русью; через Суздальскую Русь, очевидно, началось проникновение и отдельных торков, так как первое сведение об этом относится к 1015 году, когда Киевская Русь еще с ними не соприкасалась[194].

Торков на Руси было больше всех остальных тюрков. За это говорит и большое количество названий поселений в Южной Руси, связанные с их именем (Торчин, Торкин, Торкское, Торчицы), и более частое упоминание их в летописях, и, наконец, прямые летописные известия о шестисотенном и о шеститысячном их отрядах.

В 1097 году вместе с торками упоминаются и первые поселения на Руси берендеев и печенегов. Берендеи, или берендичи, были, несомненно, такие же тюрки, как торки и печенеги[195], и представляли собою не то самостоятельное племя, не то лишь род торков[196]; последнее предположение основывается на одном месте летописи, где говорится: «…и приступи торчин, именем Беренди, овчюх Святополчь, держа нож…»; но против такого объяснения как будто говорит и многочисленность берендеев — известны их отряды в Киевском княжестве в 1500, в 2100 и в 30 000[197] человек, — и их разбросанность на огромном пространстве от Северо-Восточной Руси до Угрии и Болгарии, и то, что они, появляясь на Руси одновременно с торками и печенегами, никогда не смешиваются с ними и всегда упоминаются самостоятельно. Можно только подметить несколько более тесную, нежели с печенегами, связь берендеев с торками, но это еще не дает нам оснований для вывода о родовых взаимоотношениях этих двух народов.

Берендейские поселения, подобно торкским, находим в Галицком и в Киевском княжествах, но, кроме того, также и в Ростово-Суздальской земле, где нет следов печенегов. Последнее обстоятельство заставляет предполагать об общем пути берендеев и торков при продвижении этих народов с Востока[198].