Положись на меня — дотянусь до тебя (СИ)

— Я просто гулял. Искал рифму, но в голову ничего не шло путного. Посчитал нужным дойти до магазина. Свежий воздух. Тишина. Лучшее, что есть для вдохновения. Время было не позднее, но темнота во всю гуляла, людей разглядеть становилось сложнее. В ней я смог затеряться. И в ней же найти погибель прежних взглядов. Знаешь, в тяжёлые минуты, те, что на грани, не важно, насколько ты известен или популярен — всё равно становишься одним из тех, кто отчаянно пытается бороться. Но я не боролся. Точнее — слишком поздно начал… Прекрасное магическое время суток — и я, бессердечный, спокойно сидел на скамейке, попивая не спеша сок из пакетика, наблюдая равнодушно за тем, как не взрослый парнишка бегал и (как уже после понял!) просил помощи, но никто ему не верил, да что там — их не удивляло наличие ребёнка без сопровождения взрослых. А он не сдавался, но люди шли дальше, погружённые в свои мысли, в свои заботы… Не скажу, что в те минуты тяжело было это лицезреть, но когда я расправился с напитком, выкидывая его в мусорку, посчитал нужным вернуться обратно, домой. К тому времени мальчик скрылся, а я сократил путь, проходя через освещённые фонарями улицы и закрытые магазины, не спеша выходя на мост, на мгновение который, исказившись, предстал монстром с огромной пастью, где уже был погребён за слоем воды один человек, а второй — на грани. Я… испугался, но голос отважного школьника смог меня пробудить: «Прошу вас, помогите! Моя сестра в воде! Да не стойте столбом! Она ведь умирает!» — последние его слова стали отрезвительной пощёчиной, и я не знаю, как описать свой порыв, но прыгнул в воду, тёмную и зловещую. Всплывал, вновь погружался. Искал. Благо место было неглубоким и в итоге, под звук раздавшихся сирен, держа бездыханную малютку в руках, смог-таки её спасти, как я думал, от Неё… Не помню, что и как было дальше… всё, как под наркотиками — перед глазами смутно пробегают часы, а ясно начинаешь смотреть на картину поутру, силясь вспомнить, что вообще было, и как я оказался в том месте.

С замиранием Ви слушал друга, боясь дышать или как-то потревожить, сжимая и разжимая пальцы. И это всё он пережил? В ту ночь? Какой же примитивной сейчас была в сравнении теория «родственник в больнице» с тем, что произошло на самом деле.

— Слушай, Тэхён, у тебя ведь есть младшие братья и сёстры?

Не сразу поняв, что вопрос относился к нему, помедлив, Ви качнул головой, прикусывая несильно губу.

— У меня тоже. И у этого паренька — его младшая сестрёнка. А родители? Что о них говорить, когда о случившемся узнают уже после, стремглав прибегая в больницу и всячески пытаясь утешить своего малыша, да вот только сама мать (отца у них не было!) ребёнка была избита, с ссадинами и синяками. Но держалась стойко, прижимая Квона к груди, тихо-тихо плача, смотря невидящими глазами на меня, на бегающих докторов, молясь лишь об одном, чтобы маленькая Куанг была в порядке.

Тэхён сглотнул, унимая взявшуюся дрожь в руках. Физически стоять было тяжело, а слушать — подавно, ясно видя всё это перед глазами, но он не перебивал, застыв на месте.

— Помнишь, что я сказал тебе про «Смерть»?

— Что держать её… хреново… Но, Юнги!.. Нет!

— Всё так, она умерла на моих руках…!

Финал. Последний аккорд и всё затухает. Ни звуков, ни мыслей — пустота.

— Это не так, — Тэхён ринулся в сторону Шуги, навалившись на него, пригвоздив к траве. — Это неправда! Нет! Нет! Нет!

— Конечно, я бы тоже так хотел… Но только я виновен.

— Ты ошибаешься! Ошибаешься! — кричал неистово Ви, выпрямляясь и хватая правой рукой за куртку, со злостью смотря тому в глаза. — Ты ни в чём не виноват, — и, вздохнув, разжал пальцы, опуская вниз голову, пряча глаза за чёлкой: — Никто не знал, что так получится. Ни ты, ни этот мальчик, но… есть ли застрахованные от смерти? Ты сделал всё, что было в твоих силах.

— Считаешь меня героем? А не я ли сидел и смотрел, когда мог встать и помочь. Тогда конец был бы другим. И девочка спасена, и мама в порядке, и Квон бы не лишился…

— Юнги…!

— Понимаешь, в моих силах было всё изменить, но я просто…

Ким накрыл его рот ладонью, он больше не мог это слышать, но собственные слёзы были за гранью его сил, потому и не смог сдержать — потекли сами. Столько навалилось — было больно от всего этого, но, игнорируя, снова подставлял себя, ради того, чтобы помочь близкому сердцу человеку, да и мог ли он бросить его в такой ситуации? Нет, и никогда бы не смог, даже если бы всё это было спланировано. Ни за что. Никогда.