Положитесь на Псмита

— Я бы предпочел более четкое ударение на последнем слове, — мягко попенял Псмит. — Простите, что я критикую вашу манеру интонировать, но, без сомнения, вы согласитесь, что ваша фраза прозвучала бы гораздо лучше, будь она произнесена «О, НИЧУТЬ!».

Ева засмеялась.

— Ну, хорошо, — сказала она. — О, НИЧУТЬ!

— Гораздо лучше, — сказал Псмит. — Гораздо.

Ему становилось все яснее, как трудно будет ввести в их разговор панегирик высокородному Фредди Трипвуду.

— Я очень рада, что вы тут, — сказала Ева, после некоторой паузы. — Потому что, говоря откровенно, я чуть-чуть нервничаю.

— Нервничаете? Но почему?

— Я в первый раз в подобном месте. — Автомобиль тем временем свернул в величественные ворота и плавно катил по петляющей подъездной дороге. Справа за строем деревьев как раз возникла громада замка, серого и массивного на фоне неба. Солнце золотило озеро за ним. — Тут все очень церемонно?

— Отнюдь, отнюдь. Мы очень простые люди, мы — обитатели замка Бландингс. Лишенные аффектации, естественные, обласкивающие всех направо и налево. Лорд Эмсуорт ведь не внушил вам священного ужаса?

— Он просто прелесть. Ну и, конечно, я хорошо знаю Фредди.

Псмит кивнул. Раз она хорошо знает Фредди, то, естественно, нет никакого смысла что-нибудь к этому добавлять. И он воздержался.

— Вы давно знакомы с лордом Эмсуортом? — спросила Ева.

— Познакомился с ним в тот же день, что и с вами.

— Боже мой! — Ева посмотрела на него с недоумением. — И он пригласил вас в замок?

Псмит разгладил складочку на жилете.

— Согласен, это странно. И найти объяснение можно, лишь предположив, что я излучаю какое-то особое обаяние, не так ли? Вы его не замечали?

— Нет.

— Нет? — удивленно переспросил Псмит. — Ну, что же, — продолжал он проникновенно, — рано или поздно эта мысль вас, конечно же, осенит. Как удар грома или еще как-нибудь.

— Мне кажется, вы ужасно самодовольны.

— Отнюдь, — сказал Псмит. — Самодоволен? Нет-нет. Успех меня не испортил.

— А вы добились больших успехов?

— Ни малейших. — Автомобиль остановился. — Нам сходить здесь, — сказал Псмит, открывая дверцу.

— Здесь? Почему?

— Потому что, если мы подъедем к дверям, в вас тут же вопьется некий Бакстер и засадит за работу — обаятельнейшая личность, но фанатик во всем, что касается работы. Я намерен показать вам сады, а затем мы покатаемся в лодке по озеру. Вам это понравится.

— Вы, кажется, распланировали все мое будущее?

— Безусловно, — ответил Псмит с ударением, и в направленном на нее сквозь монокль взгляде Ева прочла такое уважение и восхищение, что попыталась замкнуться в ледяной скорлупе.

— Боюсь, у меня нет времени гулять по садам, — сказала она высокомерно. — Мне необходимо сразу же увидеть мистера Бакстера.

— Бакстер, — заметил Псмит, — не принадлежит к естественным красотам здешних мест. Увидите его, когда ничего другого вам не останется… Мы находимся у южного партера, или в западном парке, или еще где-то. Обратите внимание на аристократичность, с какой олени щиплют траву. Все вокруг исполнено исторического интереса. Оливер Кромвель прошел здесь в одна тысяча шестьсот пятидесятом году.

— У меня нет времени…

— Оставляя партер слева, мы далее направляемся к северной части усадьбы. Одуванчики были вывезены девятым графом из Египта.

— В любом случае, — мятежно заявила Ева, — кататься по озеру я не буду!

— Озеро доставит вам неизъяснимую радость, — возразил Псмит. — Тритоны принадлежат к знаменитому бландингскому подвиду. Их вместе с жуками-плавунцами запустили в озеро в царствование королевы Елизаветы. Лорд Эмсуорт, естественно, владеет феодальным правом на прихлопывание комаров.

Гордой и независимой Еве следовало бы возмутиться, что ею вдруг начал распоряжаться человек, с которым, вопреки его категорическим утверждениям, она почти не была знакома. Но почему-то ей было трудно противостоять этой безмятежной уверенности в своем праве командовать. И она почти кротко пошла рядом с ним через лужайки и кусты, по бархатным газонам мимо пылающих красками цветочных клумб, и, пока глаза упивались всей этой красотой, ее негодование рассеялось. Она чуть-чуть вздохнула. Если Маркет-Бландингс казался приютом тихого счастья, замок Бландингс был раем.

— Перед собой, — сказал Псмит, — мы теперь видим прославленную Тисовую аллею, получившую такое название из-за тисов, которыми она обсажена. Во исполнение моих обязанностей гида должен предупредить, что за следующим поворотом нас ожидает незабываемое зрелище.

Действительно, незабываемое. Когда они прошли под сводом ветвей престарелого тиса, перед ними открылась зеленая перспектива, кое-где в солнечных пятнах. А в центре этой перспективы высокородный Фредерик Трипвуд обнимал молодую женщину в костюме горничной.

IV