Положитесь на Псмита

За строем рододендронов, перпендикулярным стене замка, постепенно возникла дородная фигура, размеренно и величаво двигаясь в направлении черного хода. Это был Бич, дворецкий, возвращавшийся после приятного променада, который он позволил себе в отсутствие своего господина и его гостей. Освеженный несколькими часами на вольном воздухе, Бич возвращался к исполнению возложенных на него обязанностей. И при взгляде на него Псмит нашел решение задачи.

— А, Бич! — окликнул он.

— Что угодно, сэр? — осведомился бархатный бас, и воспоследовала недолгая пауза, пока дворецкий лавировал между рододендронами и выплывал на открытое пространство. Он снял канотье, надетое для променада, и уставился на Псмита несколько выпученными, но благосклонными глазами. Тонкий знаток человечества, обитающего по загородным резиденциям, он уже давно вынес Псмиту одобрительный приговор. С тех пор как леди Констанция распахнула двери замка миру литературы и искусства, его не раз до глубины души шокировали редкостные и диковинные образчики этого мира, которые встряхивали нечесаными кудрями и рассаживались в дурно сшитых фраках за столом, над которым он властвовал. Псмит явился приятным сюрпризом.

— Извините, что затрудняю вас, Бич.

— О, нет, сэр.

— Это, — сказал Псмит, кивая на мистера Кутса, который следил за происходящим настороженным и подозрительным взглядом, явно не собираясь проморгать ни единого провозвестия штучек, — мой человек. Мой камердинер. Он только что приехал из Лондона, где мне пришлось оставить его у одра занемогшей тетушки. Надеюсь, вашей тетушке полегчало, Кутс? — осведомился он с мягкой снисходительностью.

Мистер Кутс, верно истолковав этот вопрос как прощупывание его точки зрения на такой оборот событий, решил не спорить. Конечно, его прельщала мысль вступить в замок в несколько более высоком качестве, но, как бывалый боец, он умел обходиться тем, что попадалось под руку. Оказавшись там, сказал он себе с восхитительным здравым смыслом, он окажется там.

— Да, сэр, — ответил он.

— Превосходно, — сказал Псмит. — Превосходно. Так вы позаботитесь о Кутсе, Бич?

— Всенепременно, сэр, — ответствовал дворецкий тоном величайшего одобрения. Единственное, что его смущало в Псмите, благополучно разъяснилось. Ибо до сих пор ему делалось больно при мысли, что джентльмен, одевающийся со столь безупречным вкусом, отправился с долговременным визитом в такой оплот аристократизма, как замок Бландингс, без личного слуги. Но теперь все было понято и, насколько это касалось Бича, безоговорочно прощено. И он повел мистера Кутса в тыл. Они скрылись за рододендронами.

Но не успели они исчезнуть из вида, а Псмит — занять кресло в приятной прохладе вестибюля, как его осенила новая мысль. Он дернул сонетку. Странно, подумал он, как люди не принимают во внимание, казалось бы, самых очевидных вещей. Вот так полководцы проигрывают решающие битвы.

— Сэр? — осведомился Бич, выходя из двери, обитой зеленым сукном.

— Извините, что снова затрудняю вас, Бич.

— О, нет, сэр.

— Надеюсь, вы устроите Кутса поудобнее. Полагаю, он вам понравится. Обаятельнейшая натура, если узнать его поближе.

— Он выглядит приятным молодым человеком, сэр.

— Да, кстати, Бич. Пожалуйста, узнайте у него, привез ли он мой револьвер.

— Слушаю, сэр, — ответил Бич, который не унизился бы до проявления эмоций, даже если бы речь шла о пулемете.

— По-моему, я видел, что он торчал у него из кармана. Вы не могли бы его мне принести?

— Слушаю, сэр.

Бич удалился, чтобы вернуться минуту спустя с серебряным подносом, на котором покоилось смертоносное оружие.

— Ваш револьвер, сэр, — произнес Бич.

— Благодарю вас, — ответил Псмит.

VI

Несколько минут после того, как дворецкий, ступая с носка, величаво удалился за обитую зеленым сукном дверь, Псмит полулежал в кресле, всеми фибрами ощущая, что было дерзанье, и было свершенье, и отдых заслужен ночной. Он не принадлежал к заядлым оптимистам и не льстил себя мыслью, что вырвал жало у противника, столь упорного, как мистер Кутс, таким бесхитростным способом, как изъятие револьвера. Но нельзя было отрицать, что эта вещица, отягощая его карман, дарила уютную безмятежность. Те несколько минут, которые ему довелось провести в обществе мистера Кутса, вполне убедили его, что тот принадлежит к типу людей, которым не следует доверять револьверы. Слишком уж большая импульсивность ощущалась в его натуре.

На этом месте размышления Псмита были прерваны властным голосом, произнесшим:

— Хей!

Поскольку среди знакомых Псмита лишь один предварял свою речь этим междометием, он ничуть не удивился, обнаружив у своего локтя мистера Кутса.

— Хей!

— Довольно, товарищ Кутс! — с некоторой строгостью сказал Псмит. — Я вас расслышал с первого раза. И могу ли я напомнить вам, что эту вашу привычку выскакивать неведомо откуда и возглашать «хей!» необходимо побороть. Камердинерам положено ждать, пока их не призовут звоном колокольчика. То есть так мне кажется, ибо, сознаюсь, до нынешнего дня камердинерами я не обзаводился.

— И не обзавелись бы, будь моя воля, — отозвался мистер Кутс.

Псмит поднял брови.