Положитесь на Псмита

— Вздор! Если ты намерен верить всем сплетням, какие услышишь, никому пощады не будет. Очаровательнейший молодой человек, и он составил бы счастье Филлис. Но вместо того чтобы выйти за него, она бежит с этим… с Джексоном. — Голос леди Констанции завибрировал. Никто не сумел бы втиснуть больше брезгливости в три коротенькие слога. — После этого я твердо решила ничего общего с ней больше не иметь. Я не одолжу им ни пенса, а потому прекратим эту дискуссию. Надеюсь, я женщина справедливая, но должна сказать, что после того, как Филлис показала себя такой…

Внезапно распахнувшаяся дверь заставила ее умолкнуть. В комнату прошебаршил лорд Эмсуорт, весь в сырой земле, облаченный в непристойную старую куртку. Он благодушно прищурился на сестру и зятя, но, видимо, не заметил, что прервал их разговор.

— «Садоводство как искусство», — бормотал он. — Конни, ты не видела «Садоводство как искусство»? Вчера вечером я читал его здесь. «Садоводство как искусство». Это заглавие книги. Так куда же она могла деваться? — Его туманный взор перескакивал с предмета на предмет. — Я хочу показать ее Макаллистеру! Там есть абзац, прямо опровергающий его анархистские взгляды на…

— Возможно, она где-нибудь на полке, — перебила леди Констанция.

— На полке? — повторил лорд Эмсуорт, явно ошеломленный столь блестящей мыслью. — Ну конечно, конечно же!

Мистер Кибл угрюмо побрякивал ключами. На его румяном лице было мятежное выражение. Мятежный дух овладевал им редко — он ведь любил жену с собачьей преданностью и привык во всем ей подчиняться, но сейчас он взбунтовался. Она не права, решил он. Ей следовало бы понять, как ему дорога бедняжка Филлис. Дьявольское бессердечие — бросить бедную девочку, как стоптанный башмак, только потому…

— Ты уходишь? — спросил он, заметив, что его жена направляется к двери.

— Да. Я иду в сад, — сказала леди Констанция. — А что? Тебе еще о чем-нибудь надо со мной поговорить?

— Нет, — уныло вздохнул мистер Кибл. — Нет.

Леди Констанция вышла, и курительную окутало суровое мужское молчание. Мистер Кибл задумчиво терся затылком о каминную полку, а лорд Эмсуорт рылся в книжных шкафах.

— Кларенс! — внезапно воскликнул мистер Кибл. Ему в голову пришла мысль. Вернее сказать, его посетило озарение.

— А? — рассеянно отозвался граф. Он нашел вожделенную книгу и сосредоточенно листал ее страницы.

— Кларенс, не могли бы вы?…

— Ангус Макаллистер, — горько констатировал лорд Эмсуорт, — упрямый тупоголовый сын Велиала! Автор этой книги прямо утверждает…

— Кларенс, не могли бы вы одолжить мне три тысячи фунтов под надежный залог и скрыть это от Конни?

Лорд Эмсуорт заморгал.

— Скрыть что-то от Конни? — Он оторвал взгляд от книги и со снисходительной жалостью посмотрел на строителя воздушных замков. — Дорогой мой, это невозможно.

— Но она не узнает. Я объясню вам, зачем мне нужны эти деньги…

— Деньги? — Взор лорда Эмсуорта вновь стал туманным, и он уткнулся в книгу. — Деньги? Деньги, дорогой мой? Деньги? Деньги? Какие деньги? Я сто раз говорил, — объявил лорд Эмсуорт, — что Ангус Макаллистер в вопросе о штокрозах абсолютно не прав. Я сто раз говорил…

— Разрешите, я объясню. Эти три тысячи фунтов…

— Дорогой мой, нет! Нет, решительно нет! Так похоже на вас, — продолжал его сиятельство с рассеянной теплотой, — так похоже на вас, на вашу доброту и щедрость, сделать мне это предложение, но у меня достаточно своих. Более чем достаточно, но все равно благодарю вас. Мне три тысячи фунтов не нужны.

— Вы не поняли. Я…

— Нет. Нет и нет. Но все равно я вам весьма обязан. Очень любезно с вашей стороны, дорогой мой, предоставить мне такую возможность. Очень любезно. Очень, очень, очень любезно, — продолжал его сиятельство, бредя к двери и читая на ходу: — О, очень, очень, очень… — Дверь за ним закрылась.

— Черт! — сказал мистер Кибл.

Он уныло рухнул в кресло. Ему придется написать Фил-лис. Бедняжке Филлис… Придется объяснить, что ее просьба невыполнима. А почему, угрюмо подумал мистер Кибл, выбираясь из кресла и направляясь к бюро, а почему невыполнима? Только потому, что он бесхребетный слизняк и боится пары серых глаз, имеющих обыкновение леденеть?

«Милая Филлис», — написал он. И остановился. Какие нова подобрать? Как объяснить? Мистер Кибл сжал голову и ладонях и застонал.

— Эгей! Дядя Джо!

Мастер эпистолярного жанра резко обернулся и увидел — без малейшего удовольствия — своего племянника Фредерика. Мистер Кибл посмотрел на него с раздражением, ибо не просто рассердился, но и испугался. Он не слышал, чтобы дверь открылась. Глянцеволосый молодой человек словно выскочил из люка.

— Я через окно, — объяснил высокородный Фредди, как будто читая его мысли. — Дядя Джо…

— Ну, в чем дело?

— Дядя Джо, — сказал Фредди, — вы мне не одолжите тысячу фунтов?

Мистер Кибл взвизгнул, как болонка, которой наступили на хвост.

III