Польша и Россия в первой трети XIX века

Русский посол в Париже Александр Борисович Куракин имел полномочия исключительно на подписание варианта, предлагаемого российской стороной. Сам он находил изменения, внесенные французской стороной в текст конвенции и категорически отклоняемые Россией, «незначительными» и считал, что для России гораздо выгоднее сделать уступку Франции, нежели дать ей возможность уклониться от подписания соглашения и «возложить вину» за негативный исход переговоров на «упрямство» России ⁴⁹. Однако обе стороны проявляли крайнюю неуступчивость. Видя нежелание Франции пойти на подписание российского проекта, Н.П. Румянцев в послании от 7 (19) сентября 1810 г. предписал послу Куракину прекратить всякие демарши по вопросу о конвенции⁵⁰. В итоге конвенция подписана не была, напряжение в отношениях между странами продолжало возрастать. К концу 1810 г. Россия вышла из континентальной системы, которая была создана Наполеоном для противодействия торговой политике Англии с целью добиться ослабления своего основного европейского соперника. К антианглийскому объединению Россия была вынуждена присоединиться после Тильзитского мира, что наносило большой ущерб ее экономическим интересам. 19 (31) декабря в России был введен новый тариф на французские товары, ущемлявший интересы Франции, а российские порты стали открыты английским судам⁵¹.

После того как стало ясно, что достижение договоренности между Россией и Францией оказалось нереальным и что уже в ближайшее время обострение отношений между ними может привести к прямому столкновению, обе державы стали еще более пристально следить за ситуацией в Княжестве Варшавском. Княжество представляло исключительную важность как территориальный барьер между Россией и Францией, а также как возможный источник военных и материальных ресурсов в надвигавшейся войне. Поскольку дипломатические шаги по урегулированию польского вопроса оказались безрезультатными, надо было думать если не о привлечении на свою сторону поляков, то, по крайней мере, об их нейтрализации. В этой связи российский император не оставлял усилий по созданию благоприятного впечатления среди поляков относительно позиции России по польскому вопросу. В апреле 1810 г. Александр I высказал Чарторыскому мысль о возможности объединения под особым управлением 8 бывших польских губерний с целью привлечь шляхту на свою сторону⁵². Между ними обсуждались планы, иногда совершенно далекие от реальности. По свидетельству Чарторыского, Александр I говорил о проекте, «по взаимному уговору», начать фиктивную войну России против Княжества Варшавского, с тем чтобы русские войска, вступив на территорию Княжества, «могли бы занять такие позиции», с которых при присоединении польских войск можно было бы противостоять французам; «при таких условиях, – заявлял он, – все желания Польши были бы выполнены». Чарторыский считал, что Россия имеет мало шансов на успех в борьбе с Наполеоном, и, по его свидетельству, российский император вынужден был признать, что «в конце концов было бы вполне естественно, что поляки, взвешивая силы обеих держав, талант и опытность их генералов и войск, огромную вероятность успехов Наполеона во всякой войне, не захотели прибегнуть к правительству России из страха лишиться плодов своих многолетних усилий»⁵³.