Польша и Россия в первой трети XIX века

Александр I внимательно выслушал зачитавшего записку Огиньского и, ничего не обещая, сказал, что воспользуется изложенными в ней мыслями. Огиньский отъезжал в четырехмесячный отпуск в Литву, и император просил его передать землякам, что занимается их судьбой и что рассчитывает на их преданность. «В случае войны, – сказал он, – я образую польский корпус в такой же связи с Российской империей, как Венгрия и Богемия с Австриею». А если войны не будет, то он надеется осуществить, как заметил он Огиньскому, «наш великий план относительно Литвы». Так что обещания со стороны российского императора были весьма широкими, авансы давались большие. И в какой-то степени это способствовало росту осложнений, возникших в отношениях с поляками много позднее⁷⁰.

На протяжении 1811 г. Огиньский продолжал работать над усовершенствованием своего плана. В октябре он представил императору «Проект указа о новой организации западных губерний», в соответствии с которым восемь вышеназванных губерний, а также Белостокский и Тарнопольский округа должны были образовать Великое Княжество Литовское. Возглавлять его будет титулованное лицо с местопребыванием в Вильно, управлять им будет наместник, должна быть создана и отдельная литовская администрация. Основным законополагающим актом становился Литовский статут. Официальным языком признавался польский, все должности по государственному управлению должны занимать только уроженцы и землевладельцы Великого Княжества Литовского. Иными словами, при формировании администрации Княжества предусматривался как национальный, скорее даже региональный, так и сословно-имущественный ценз. Особо оговаривалось, что «все суммы на поддержание народного образования и содержание учебных заведений […] навсегда отделяются от всех прочих отраслей общественных доходов», т. е. на финансирование образования выделялась специальная статья. Здесь проявлялось понимание значения образования для воспитания подрастающего поколения⁷¹.

М. Огиньский настойчиво убеждал Александра I в необходимости создания Литовского государства. Об этом шла речь и в беседе, состоявшейся 15 декабря 1811 г. Он пытался даже оказать давление на императора, заявляя, что Наполеон может опередить его и провозгласить польским королем себя. Огиньский предлагал, образовав Великое Княжество Литовское, «сделать из него Польшу». При этом российский император должен сам объявить себя польским королем на принципах Конституции 3 мая 1791 г. Это соответствовало настроениям польской шляхты западных губерний России, где начали распространяться слухи о создании отдельного Литовского княжества, которое станет ядром будущей Польши. До окончания предстоящей войны с Наполеоном эта новая Польша, считал Огиньский, могла бы ограничиться восемью «литовскими губерниями».

Александр I попросил Огиньского назвать имена восьми «верных соотечественников, по одному из каждой губернии, которым можно было бы доверить составление плана организации этих губерний». С присущей ему осторожностью он не упомянул наименования предполагавшегося государственного образования ⁷². Среди предложенных М. Огиньским лиц были заметные политические и общественные деятели: К.Любецкий (от Гродненской губернии), Т. Вавжецкий (от Виленской), В. Гечевич (от Минской), Л.Плятер (от Могилевской), Шадурский (от Витебской), К.Любомирский (от Волынской), Т. Чацкий (от Подольской) и А. Жевуский (от Киевской). Император согласился с его выбором, заменив лишь Жевуского на сенатора Козловского.

Демонстрируя свои либеральные воззрения, а по существу понимая значимость широкой общественной поддержки, в которой он был заинтересован, Александр I завел речь об отношении шляхты к крестьянам. Он сказал Огиньскому: «Не забывайте о земледельцах, это полезнейший класс населения, а у вас все еще обращаются с крестьянами как с илотами»⁷³.

Александр I хотел также знать и мнение А. Чарторыского по всему комплексу польско-литовских проблем. В письме от 12 (24) апреля 1812 г. император задавал ему вопрос: «Полезно ли как предварительную меру организовать Великое Герцогство Литовское, дав ему одну из двух приготовленных конституций?» Или же это должно быть сделано одновременно с восстановлением всей Польши? В конце письма Александр I еще раз обращал внимание Чарторыского на связь между позицией России по польскому вопросу и предстоящей войной с Наполеоном: «Как поляк, Вы не можете обманываться насчет всех тех несчастий, каким подвергнет себя Ваша родина, если, пойдя под знамена Франции, она тем самым даст России право отмстить ей за все зло, какое будет ей этим причинено»⁷⁴. Таким было предупреждение российского императора незадолго до начала войны Франции и России.