Польша. Непримиримое соседство

Из всех московских бояр самозванцем были награждены только Романовы, которых, как мы помним, Годунов упёк в ссылку. Замечу, что ещё к лету 1602 г. состояние здоровья царя Бориса улучшилось. Положение в высших эшелонах власти было стабильным, и Борис решил облегчить участь ссыльных. 25 мая 1602 г. Боярская дума распорядилась освободить Ивана Никитича Романова и князя Ивана Черкасского и перевезти их в Нижний Новгород «на государеву службу». 17 сентября 1602 г. опальным объявили царскую милость — Борис велел вернуть их ко двору в Москву.

Ко времени вторжения в Россию войска Лжедмитрия I все Романовы, за исключением Филарета, оказались на свободе. Кто состоял на царской службе, а кто вольготно жил в своих поместьях. В частности, восьмилетний Михаил Фёдорович жил в селе Клин в вотчине отца. Его опекали тётки — Марфа Никитична, вдова Бориса Камбулатовича Черкасского и вдова Александра Никитича Романова. Вместе с Михаилом жила и его сестра Татьяна. Надо ли говорить, что эта дамская компания тряслась над мальчиком и воспитала из него не рыцаря, а слабовольного и капризного барчука.

Сам же монах Филарет, в миру Фёдор Никитич Романов, тихо поживал в Антониев-Сийском монастыре. Этот монастырь был основан в 1520 г. преподобным Антонием на реке Сие, притоке Северной Двины в 90 верстах от города Холмогоры.

В монастыре за Филаретом наблюдал пристав Богдан Воейков, который регулярно слал в Москву отчёты о поведении опального инока.

Первое время Филарет вёл себя довольно тихо, конфликты с приставом Воейковым носили мелкий, чисто бытовой характер. Воейков регулярно доносил Борису о поведении Филарета. Тот вёл себя тихо и богобоязненно, часто вспоминал о жене и детях. Но вот до Антониев Сийского монастыря дошли слухи о походе Лжедмитрия на Москву, и смиренный инок Филарет буквально начинает скакать от радости.

В начале 1605 г. пристав Воейков шлёт несколько доносов в Москву о бесчинствах Филарета, и жалобы на игумена монастыря Иону, который смотрит на них сквозь пальцы.

В марте 1605 г. царь Борис делает игумену Ионе строгое внушение: «Писал к нам Богдан Воейков, что рассказывали ему старец Иринарх и старец Леонид: 3 февраля ночью старец Филарет старца Иринарха бранил, с посохом к нему прискакивал, из кельи его выслал вон и в келью ему к себе и за собою ходить никуда не велел. А живёт старец Филарет не по монастырскому чину, всегда смеётся неведомо чему и говорит про мирское житьё, про птиц ловчих и про собак, как он в мире жил, и к старцам жесток, старцы приходят к Воейкову на старца Филарета всегда с жалобою, бранит он их и бить хочет, и говорит им: „Увидите, каков я вперёд буду!“»

Далее Борис требовал, чтобы Иона укрепил ограду вокруг монастыря и ни под каким видом не допускал контактов Филарета с посторонними людьми.

Обратим внимание на фразу Филарета: «Увидите, каков я вперёд буду!» Кем же видит себя смиренный монах — царём или патриархом? Да и откуда такая спесь взялась? Ну, допустим, услышал он об успехах самозванца, так что же из того? Ну, придёт Лжедмитрий, какой-нибудь Стенька или Емелька, и станет бояр вешать да топить, не вникая в их свары и обиды. Тут Филарет выдаёт себя с головой. Он прекрасно знает, что идёт на Москву не просто его бывший холоп Юшка, а его «изделие». Другой вопрос, что он недооценивает польское влияние. У его «изделия» теперь совсем другие кукловоды.

Фразу «Увидите, каков я вперёд буду» цитируют в своих трудах все наши историки от Соловьёва до Скрынникова и… оставляют её без комментариев. Один Валишевский (поляк, не боится задеть гордость великороссов) заметил по сему поводу: «В этом заключаются важные указания, которым не хватает, может быть, только подтверждения некоторых уничтоженных или слишком хорошо спрятанных документов. И, если они не подверглись уничтожению, без сомнения, уже недалёк тот день, когда не побоятся их обнародовать».

Увы, большевики, придя к власти, начали за здравие — приступили к опубликованию секретных царских договоров времён Николая II, предали гласности довольно много документов, касавшихся революционного движения и репрессий властей. Но позже курс сменился, и до сих пор масса документов XVI–XVII веков лежит в секретных хранилищах.

В начале июля 1605 г. в Антониев-Сийский монастырь прибыли посланцы самозванца и с торжеством повезли Филарета в Москву.

В Москве Романовы получили щедрые награды. Скромный инок Филарет возведён в сан Ростовского митрополита. А прежний Ростовский митрополит Кирилл Завидов был без объяснения причин попросту согнан с кафедры. Причём нет никаких сведений, что Кирилл мог чем-то прогневать самозванца. За что же такая милость простому монаху? За то, что он с начала 1605 г. перестал вообще ходить на службы? Неужто за познания в ловчих птицах и собаках?

Димитрий дал самую высшую церковную должность Филарету. Сделать монаха сразу патриархом было бы слишком, да и на том месте уже сидел послушный Игнатий. А Крутицким митрополитом стал, как мы уже знаем, старый знакомый Гришки Пафнутий.