Польша против СССР 1939-1950 гг.

Страшно сказать, но даже среди поляков нашелся «отступник», рассуждающий в том же ключе. Хотите верьте, хотите нет, но это ни разу не замеченный в приверженности «красной заразе» польский профессор Петровский из Вроцлава, испытавший на себе в латышском городке Краслава и «советскую оккупацию», и немецкую, которые он характеризует следующим образом: «Новым властям в Латвии обещали достаточно широкое самоуправление. Через несколько месяцев немцы отказались от этих обещаний и поставили сверху власти... Лопнул миф о возникновении Латвии, обладающей существенным суверенитетом. Всех латышских деятелей, которые на это рассчитывали, сместили со своих должностей, а значительную часть арестовали и вывезли в концентрационные лагеря. Немецкие войска, входящие в Латвию как освободители латышского народа из-под советской оккупации, начали оккупацию еще более чувствительную, чем советская»[88] (выделено автором).

О польских делах диверсионных и партизанских вообще и на восточных окраинах в частности

«Уже в первые дни немецко-фашистской агрессии в ряде районов западных областей Белоруссии наблюдались случаи нападения польского подполья на отступающие части Красной Армии, а в некоторых местах они провели расправу над партийно-советским активом. Подобные случаи произошли в Лунинецком, Несвижском, Пинском и других районах...»[89]. Это опять же к слову о так называемых «союзниках», а также в разъяснение «искреннего» недоумения поляков, почему замечательное польское подполье Сталин упорно не желал считать таковым. А все дело в том, что союзнички уж очень горазды были пакостить при первой представившейся возможности.

А впрочем, не будем перегружать читателя комментариями. Вернемся к беспристрастным фактам, по понятным причинам безрадостным для советских войск, которым под натиском фашистов пришлось оставить так называемые «восточные окраины». После чего ситуация на этих территориях коренным образом изменилась. Поскольку фронт все больше удалялся на восток, то и насыщение этих территорий войсками вермахта постепенно уменьшалось, что естественным образом создавало более благоприятную ситуацию для мероприятий, наносящих ущерб оккупанту. Казалось бы, польскому подполью все карты в руки. Как говорится, налетай, не зевай. Однако оно, такое прыткое по части добивания загнанных в угол Советов, в этот раз с подвигами не торопилось, с головой погрузившись в бюрократическую возню.

Так как подпольной Польшей руководили два организации: ZWZ (позднейшая АК) и Делегатура правительства, то в организации «непримиримой» борьбы имела место, говоря современным языком, ведомственность: по военной части этим занималась организация ZO (Союз возмездия) — проведение диверсий, актов саботажа, действий боевого и репрессивного характера, а по гражданской — KWC (так называемое Управление гражданской борьбы) — все виды саботажа, а также приведение в исполнение приговоров подпольных судов в отношении предателей и немецких агентов. В 1942 г. «Союз возмездия» имел свои подразделения на территории бывших восточных окраин, например в дистрикте Галиция. Затем АК решила расширить свои доселе теоретические диверсионные действия и преобразовала Союз возмездия в «Управление диверсией», более известное под своим сокращением «Кедыв», которое прославилось исполнением ряда покушений на высших функционеров. (Наиболее известные из них: ликвидации бригаденфюрера СС Франца Кучеры и обергруппенфюрера СС Вильгельма Коппе в Варшаве.) Организацию «Кедыва» и комадование им осуществлял полковник Аугуст Эмиль Фельдорф (псевдоним «Ниль»), имевший в своем багаже службу в легионах Пилсудского в период Первой мировой войны, а также участие в агрессии свежевозродившейся Польши против всех ее тогдашних соседей, включая, естественно, и Советскую Россию. В боях за Вильно, Двинск (Даугавпилс) и Киев «Ниль» был четырежды награжден и получил звание капитана. С ним мы еще «встретимся» позже, а пока отметим, что пан Фельдорф был крупным специалистом в рамках уже упомянутой выше программы «диверсии за линией фронта».