Польша в XX веке

В Польше изначально сформировалось почти откровенно враждебное отношение к «Северному потоку». Польские противники газопровода много писали об опасности его для флоры и фауны Балтики, о том, что газопровод может быть использован в разведывательных целях, о том, что кабель, проложенный вдоль трубы газопровода, будет препятствовать нормальной работе американских ракет-перехватчиков системы ПРО. Заметим, что и Швеция, в ноябре 2009 г. (так же как Дания и Норвегия) давшая согласие на прокладку газопровода, весьма опасалась, что Россия использует это строительство в разведывательных целях. После того, как проект был окончательно одобрен, Польша выступила с требованием заглубить газопровод на два метра в дно Балтики. Причиной такого требования стали опасения польской стороны, что газопровод может представлять потенциальную опасность для судов из Катара, которые с 2014 г. должны поставлять сжиженный природный газ в порт Свиноуйсьце. Осадка этих судов составляет 12,5 м и расстояние между ними и газовой трубой составит всего один метр. Кроме того, в Свиноуйсьце расположена морская база НАТО, доступу судов к которой тоже может помешать газовая труба.

Президент Л. Качиньский настаивал на том, что газопровод «угрожает национальным интересам Польши», министр иностранных дел Р. Сикорский сравнивал соглашение о строительстве газопровода между Россией и Германией с «пактом Риббентроп-Молотов». Премьер Д. Туск, поначалу занимавший скорее умеренную позицию, со временем явно ужесточил ее, заявив, что «…Польша права, поставив большой знак вопроса над смыслом строительства Северо-Европейского газопровода с точки зрения интересов всей Европы. Ни одно европейское государство не может пренебрегать интересами энергетической солидарности. Германия со всей определенностью стоит перед важным экзаменом, и я надеюсь, что она сдаст этот экзамен»[1566].

Столь жесткая позиция политиков перекрыла польскому бизнесу все возможности принять участие в проекте. Далеко не все в Польше полагали, что это слишком дорого и малоэффективно, так как Польша в силу ограниченности средств не сможет оказывать серьезного влияния, что «Северный поток» снизит значимость газопровода «Ямал-Европа» и перечеркнет потенциальную возможность строительства второй его ветки, идущей через Польшу. Бывший президент Польши А. Квасьневский в интервью, опубликованном и в Польше, и в Германии, выразил сожаление, что Польша сразу не примкнула к проекту. «Польша должна быть прагматичной, – полагает А. Квасьневский. – Если не удалось заблокировать проект по экологическим причинам, надо подключаться к нему. Газопровод может стать общеевропейской составляющей энергетической политики, и, таким образом мы можем получить от него выгоду»[1567]. Этого интервью Квасьневскому в Польше не простили, обвинив во всех смертных грехах и предательстве национальных интересов.

Несмотря на все проблемы и противодействие польской стороны, в ноябре 2011 г. первая нитка газопровода была пущена.

В 2009 г. ситуация с поставками газа усложнилась в связи с тем, что свои обязательства не выполнила компания «РосУкрЭнерго»: Польша недополучила 18 % объема от общего потребления газа в стране. Поляки сделали попытку исправить положение, подписав дополнительный контракт с «Газпромом». Осенью 2009 г. между Россией и Польшей велись переговоры об увеличении поставок газа. Объем поставок предполагается довести до 11 млрд кубометров в год, соглашение должно действовать до 2037 г. Со стороны России контракт подписал «Газпром», со стороны Польши – PGNiG. Переговоры были осложнены одним обстоятельством. По ранее (в 1993 г.) достигнутому соглашению, российский газ должен поступать в Польшу по польскому участку газопровода «Ямал-Европа». До настоящего момента российская и польская стороны располагали каждая по 48 % акций. Однако выяснилось, что перевес был на польской стороне, так как 4 % акций принадлежало неким польским структурам, не входящим в число основных участников переговоров. Российский премьер В. Путин высказал свое несогласие с существующим положением вещей, заметив, что в договоре 1993 г. речь шла о том, что «собственность должна быть разделена в соотношении 50 на 50… однако там вдруг с польской стороны оказалось физическое лицо, владеющее 4 %»[1568].