Польская фэнтези

Иногда они разговаривали не скрываясь — в парке или на центральной площади города. Кодекс не запрещал случайных встреч, хотя они вроде бы несколько противоречили хорошему тону. Однако позволять себе такое слишком часто они не могли. Поэтому изобрели множество способов, чтобы встречаться хотя бы на минутку, увидеться издали, перекинуться несколькими словами. Договаривались о встрече то в большом торговом зале, то на верблюжьих бегах, то в толпе людей, совершающих религиозные церемонии, вообще там, где было много народу, а встреча казалась случайной. Несмотря на все предосторожности, Каззиз не сомневался, что множество глаз слишком часто видело их вместе. Да и вообще, разве возможно укрыться в городе, насчитывающем всего сто тысяч жителей? Тем более если это происходит на территории, занимающей едва десятую часть агломерации — а ведь примерно такова была площадь центрального района.

Время шло, принося ежедневные порции работы, радости и забот. Бреда была сукотая. Приближался день, когда юноша должен был получить самостоятельную должность оператора. Надвигалась регелианская зима, а с ней и большие морозы и бураны. Но — что самое важное и самое страшное — каждый день приближал Мараену к шестнадцатой годовщине рождения, дню кастовой инициации.

Касте Повинующихся предстояло пополниться новой женщиной, здоровой, красивой и умной, работающей биологом на станции по производству пищи. Каззиз, программист из касты Чистых, должен был потерять ее навсегда.

3

Каззиз поднялся с подстилки, на которой лежал старый кот. Из стенного шкафчика достал тюбик с красными надписями. Подошел к Оронку. Выдавил на палец немного зеленой массы. Правой рукой погладил голову кота, потом смазал ему шерстку на щеке.

Оронк раскрыл глаза, вздрогнул. Хвост у него напрягся, потом выгнулся мягко и красиво, как в былые времена. Аромат мази явно возбудил его. Побелевшим язычком он облизал губу, чтобы в рот попало как можно больше живительного вещества.

«Это наркотик, кот, обман. Он дает лживое ощущение вкуса и силы, приносит удовольствие и временное забвение. Позволяет почувствовать сытость, хотя в действительности ты подыхаешь от голода. Приносит радость, хотя в реальности тебя должно съедать отчаяние. Обман. Однако сколь же мизерна эта биохимическая ложь в сравнении с тем обманом, который создают наши собственные здоровые и нормальные органы чувств.

Ложь. Зыбкая надежда, минутное забвение, трепет блаженства... Мы дарим это себе, но всякий раз вынуждены возвращаться в реальный мир, как и ты скоро вернешься из наркотического сна.

Как давно это было, кот? Сколько лет я ласкаю тебя, как это делала она, и ничего больше сделать не в силах. Тридцать лет? Тридцать четыре? Ты молодец, кот. Ты подарил нам несколько дополнительных лет. Больше, чем мы могли ожидать...

Отчаяние, безумие и наказание. Все случилось сразу.

До инициации Мараены осталось всего две недели. Они виделись редко, потому что все ее время уходило на долгие молитвы, ночные бдения в храме и подготовку одежды. Вокруг девушки копошилась масса людей — женщины из родственников, священники, подруги. Почти невозможно было сбежать на свидание.

Каззиз терпеливо приходил в центральный район, чуть ли не ежедневно прогуливался по огромной площади между изваяний богов и жрецов, делая вид, будто совершает обряд покаяния.

Почти всю прошлую ночь он проплакал.