Польская карта (СИ)

Маврам на галеоте пришлось хуже. Может они и заподозрили неладное, увидев пять надвигающихся с юга кораблей, и может даже свистнули всех наверх и подтащили порох и ядра к пушкам. Всё это такая ерунда, если в тебя прилетает семь десятков двухпудовых книппелей. Обе мачты были срублены точными попаданиями, менее точные наводчики причинили вреда не меньше, все шестнадцать вёсел левого борта, которым галеот был повёрнут к русским переломало, фальшборт был снесён, а вместе с ним за бортом оказалось и несколько десятков людей, находившихся на палубе. Рухнувшие за борт мачты всё еще держались запутавшимся такелажем за галеру и теперь кренили её на правый борт. С палубы всё, в том числе и пушки, посыпалось в воду. Люди тоже посыпались.

— Заряжай. Книппелями по второй галере огонь!

Бабах. И ещё семьдесят соединённых цепью полушарий общим весом за тридцать кило понеслись к следующей жертве.

Бабах. Очевидно, на второй галере даже успели орудие зарядить и даже поднесли фитиль. Орудие выстрелило, но к этому времени один из книппелей попал в лафет пушки и её развернуло вдоль борта. Вреда галеоту ядро, вылетевшее из своего же орудия, не нанесло, нечему уже было наносить вред. В этот раз получилось гораздо больше неточных выстрелов. Того десятка, может, что попал по мачтам всё же хватило, чтобы их свалить, а вот штук пятьдесят сеющих смерть распоясавшихся ядер прошлись по палубе сметая не хуже метлы всё с неё.

— Ваше Превосходительство, француз открывает орудийные порты! — дёрнул за рукав, разворачивая к причалу Вильстера Семён.

— Вижу! Ну, сами напросились. Картечными гранатами заряжай. Всем судам перенести огонь по французам, пять гранат. Стрельба по готовности.

Ого! Во время второго залпа на палубе одного из линейных французских кораблей жахнуло так, что все на мгновение оглохли. А когда дым рассеялся, то из трёхмачтового красавца корабль превратился в одномачтового уродца с развороченной кормой. Юта практически не было. Только самая задняя стенка частично уцелела. Если там в это время находились офицеры корабля, то теперь они уже держат путь к Посейдону, кусками, причём, а их души собираются перед чистилищем, обсуждая золотой выстрел русских.

— Продолжаем огонь. Ещё пять картечных гранат на каждое орудие.

Стрелять из крупнокалиберного орудия на корабле сильно-то быстро не получается. Заряжать его гораздо менее удобно на палубе, чем в чистом поле. И подтягивать за канаты назад к борту не так быстро и просто, как на суше возвращать орудие на позицию. Тем не менее, выстрел в две минуты получался. У кого из более опытных расчётов и быстрее. Итого: десять выстрелов за пятнадцать — двадцать минут. И четырнадцать орудий на пяти кораблях. Французы успели ответить парой десяткой выстрелов до того, как начали гореть и тонуть. От красавцев кораблей ничего не осталось кроме жалких развалин. Чудовищных монстров поставили на российские фрегаты вместо жалких пушчонок, что стояли раньше. Семь сотен двухпудовых картечных гранат — это не много для двух кораблей. Это очень много.

Вильстер и сам такого результата не ожидал, он даже настроился на высадку на побитые корабли призовой и абордажной партий. Теперь по истечении этих десяти минут было ясно, что абордажить тут нечего и призов здесь никаких не получить. Разве успеть, пока корабли не затонули полностью, внутренности французов отскрести.

— Делаем круг и заходим другим бортом. Сигнальщик, всем кораблям передать: «Делай как я».

Пора осуществить главное, за тем, за чем шли сюда. Пора послать гостинцы султану многодетному.

Событие шестидесятое

«Пушка — изобретение, которое напрашивалось само собой.»

Теодор Адорно

Брехта в описание морских сражений всегда эпизоды с отражением атаки кораблей на порт силами береговой артиллерии в недоумение вводили. Вот подплыл к крепости береговой трехпалубный линейный корабль с пусть будет восемью десятками пушек. То есть, на одном борту у него их больше трёх десятков, сколько-то ведь есть на корме и на носу. Ах, да, на баке и юте. А если пять кораблей подплывут и не стоять будут, а медленно двигаться, выпуская по крепости сто пятьдесят ядер или картечных гранат в полторы пусть минуты. За десять минут — тысяча ядер и бомб. Что от береговой артиллерии останется? Попасть по орудийному расчёту крепости с корабля проще, чем попасть с крепости по движущемуся кораблю. Так и количество орудий несоизмеримо. Там физически сто пятьдесят орудий не разместить. А если даже разместить, то поддерживать это всё в полной боеготовности и иметь необходимое количество пороха и ядер всё время — годами — ни одна страна в мире такого себе позволить не сможет, она тупо разорится.