Польская карта

Хочешь плавать на авось — лучше сразу море брось.

Стоишь за штурвалом — не спи: в оба глаза гляди.

Бывает, что и акула библию читает- да мы не видали.

Пиратские поговорки

От Гданьска или Данцига до Познани, если не по карте мерить курвиметром, а по дорогам шагать — вёрст триста. Плутонг Вологодского мушкетёрского полка одвуконь преодолел это расстояние за четыре дня, стараясь как можно быстрее донести весть о Виктории русского флота над французским возле Данцига. Брехт реляцию победную прочёл поздно вечером у себя в палатке в качающемся свете свечей и радостно вышел на воздух сообщить эту весть народу… Передумал. Лагерь спал. Будить народ после муторного дня с двумя штурмами городской стены сразу расхотелось. Пусть люди отдохнут.

Брехт всё ещё не хотел обстреливать город шрапнельными и картечными гранатами, возникнут пожары и разрушения, чего хотелось бы избежать. Только класть своих людей под стенами тоже не хотелось. Бабы, без сомнения, ещё нарожают, но в рекруты отправляют в двадцать один год, а потом ещё три года из крестьянина хоть вот таких солдат нужно воспитать. Дорого и долго. Беречь нужно людей. Потому Иван Яковлевич решил вести войну на истощение. Не осаждать город и ждать, когда у защитников вода и продукты кончатся, а лишить Познань оружия и боеспособных именно защитников. Нужно выбить шляхту на стенах и тех товарищей, которые мелькали на стенах и в воротах в форме похожей на старую форму преображенцев — зелёные кафтаны с красным подкладом и отворотами на рукавах. Что это за воинская часть пока было неизвестно, да и не важно. Было их не много и лиши он город именно военных, и горожане пойдут на переговоры. Тем более, что информацию о гибели Лещинского они получили и смысл их сопротивления вообще не ясен. Просто нужно с русскими повоевать. Кончатся желающие, кончится и войнушка.

Потому, поэтому… Брехт вспомнил про любимое занятие монгол Бату-хана и прочих Сабудай багатуров. Показать атаку и отступить, заманивая радостного неприятеля под стрелы. Даже такому «стратегу великому», как герцог Бирон, было ясно, что из города ляхи преследовать отступающих башкир не сунутся. Там, конечно, русофобы всякие окопались, но не настолько же отмороженные, чтобы совсем страх потерять. Чуть изменил монгольскую тактику Иван Яковлевич. Он оставил на других направлениях только лёгкие пушки, а все серьёзные орудия сосредоточил напротив ворот. Они по паре раз выстрелили, чтобы скорректировать свой огонь по намеченным на стене секторам и прекратили стрелять. Только орудие, что продолжало обстреливать ворота, изредка дымом окутывалось. Два батальона конных башкир спешилось, сколотили что-то наподобие штурмовых лестниц и демонстративно неся их впереди бросилось к стене. Приказ Акаю Брехт дал такой. «При первом же выстреле со стены лечь, дождаться ответного залпа нашей артиллерии и отступить, рассредоточившись».

Акай Кусюмов разжевал своим подчинённым смысл операции, и башкиры побежали к стене. Что должно было случиться, то и случилось. Со стены стрельнули несколько пушек и вспухли облаками дыма, точно показывая, где эти пушки находятся. Российские артиллеристы чуть подкорректировали прицел и занялись подавлением вражеской артиллерии. Послали в эти облачка сначала шрапнельные гранаты, а потом и картечные. Выждав с час примерно, чтобы паны, в себя пришли и раненых с убитыми оттащили со стены, башкиры повторили имитацию атаки. Как Брехт и предполагал с первого раза уничтожить всех пушкарей на стене не удалось. Два орудия отметились. Все двадцать четыре двухпудовых Единорога отправили туда опять по гранате шрапнельной сначала, а следом и картечные послали. И золотой выстрел организовался. На стене бухнуло от души и часть её обрушилась. Попали, выходит, по «пороховой веже».

И никто не побежал в пролом с криками «УРА». Сначала выждали опять с час, дали шляхте и этим зелёно-красным солдатикам в себя прийти, а потом башкиры снова с лестницами наперевес пошли на приступ. И чуть это потерями не кончилось. Ляхи долго не отвечали, и только, когда нападающие оказалась под самой стеной, сверху начали стрелять. Судя по малюсеньким облачкам серо-розового дыма на фоне заката, стреляли из пищалей и пистолетов. Надо отдать должное выучке башкир, они попадали, выждали начало ответного огня нашей артиллерии, и сначала по-пластунски, а потом короткими перебежками, рассредоточившись, ушли из зоны поражения пищалей. Без потерь в этот раз не обошлось. Скончался уже в госпитале от полученного ранения в голову Кильмяк Нурушев — командир первого батальона и ещё было четверо раненых.

На этом день и закончился. Спешить русским было совершенно некуда. Теперь нужно дождаться утра и повторить попытку штурма. Сто процентов, что к этому месту за ночь поляки и пушки с пушкарями с других участков стены подтянут, и солдатиков свежих организуют.