Польская политическая эмиграция в общественно-политической жизни Европы 30-60-х годов XIX века

Сатира эта являлась частным подтверждением общего отношения к аристократической эмиграции, сохранявшегося на протяжении десятилетий. Так, отвечая на письмо Дверницкого об экспедиции Заливского, Лелевель, воздав должное молодым эмигрантам, которые верят во всеобщую революцию и идут на борьбу, вину за искажение событий «заливщины» и представление партизан в ложном свете возложил на сторонников Чарторыского. Уже в январе 1833 г. они создали зародыш консервативной партии – Союз национального единства. Это была тайная организация, куда, наряду с А. Чарторыским, входили члены ее Совета Станислав Бажиковский, Густав Малаховский, Людвик Плятер, Юзеф Свирский, генералы Юзеф Бем и Генрик Дембиньский, а также Князевич, Пац, Немцевич, Ельский, Хшановский, Быстшоновский, Бреаньский, Замойский и др. Руководство Союза не избиралось, а назначалось сверху, организация имела в своей структуре пять степеней доверия; предусматривалось принятие присяги, вводились псевдонимы. Предполагалось действовать «в святом и религиозном утаении», чтобы утвердить в Польше «жизненный дух». Подписавшие акт создания Союза заявляли, что их «окончательной целью является исходатайствование либо завоевание независимой Польши, такой, чтобы она и в собственной силе имела достаточную гарантию сохранения независимости». В инструкции Чарторыского одному из агентов, направленных в Польшу, говорилось: «Польша не может вернуться к жизни иначе, как только через восстание сильное, всеобщее, охватывающее всю страну и вовремя организованное. Вовремя – это значит организованное, когда сложатся обстоятельства, обещающие нашим усилиям благоприятный результат». Чарторыский понимал, что «без собственных сил и собственных способов (борьбы. – С. Ф.) народ никогда не поднимется. Чем сильнее он будет сам по себе, тем увереннее сумеет воспользоваться благоприятными обстоятельствами, какие могут случиться, тем вернее […] он может рассчитывать на чужую помощь». Нужно готовиться, считал князь, формировать вооруженные силы эмиграции; сама же Польша создаст «национальную силу» на основе патриотизма, просвещения, сплочения воедино и гражданской подготовки крестьян, а также экономического развития. Он указывал, что необходимо «поддержание национальной жизни, национального чувства», всеобщей готовности к восстанию, так как к борьбе за воскрешение Польши могут подать знак независящие от поляков факторы – «серьезная война» Европы против России или Священного союза, либо «революции в Москве, в Австрии, в Пруссии или в Германии». «На эти два поворота европейского пути, на их более отдаленные или более близкие подобия, на все симптомы и подробные известия […] – подчеркивал Чарторыский, – мы должны держать глаза открытыми, а внимание в постоянном напряжении». «Хочешь не хочешь, – заявлял он, – страна должна быть терпеливой. Всякие частичные действия, всякая война без полномочий может привести только к поражению». Польскому народу на родине и эмигрантам на чужбине предписывалось пока блюсти родной язык и историческую память, отложив всякие споры и обсуждения будущей организации страны до ее освобождения. «Мы не входим в теоретические споры, – писал Чарторыский в 1834 г. в инструкции агенту Л. Малаховскому, – мы признаем принципы Конституции 3 мая как последнее истинное выражение политической воли всей давней Польши, способное принять всякие усовершенствования, необходимость которых показал опыт». На основе этих принципов Союз формулировал свою программу восстановления независимой Польши как конституционной монархии, опирающейся на имущественный принцип. Она предполагала создание единого сильного и прочного правительства, установление равенства граждан перед законом, обеспечение свободы личности, свободы слова и вероисповедания, гарантии «святой и неприкосновенной» собственности, а также «предоставление крестьянам собственности при обеспечении приобретенных прав»: предусматривалось «обеспечить собственность тем крестьянам, которые свободны, а тем, кто еще в неволе, дать свободу и собственность». Для достижения поставленных в программе целей определялись задачи эмиграции: она должна была сплотиться, чтобы оказывать воздействие на общественное мнение европейских народов и убеждать правительства в необходимости оказать Польше дипломатическую поддержку. Кроме того, как указывал Чарторыский, ее задачей было подготовить «скелет» польской военной организации и дать сигнал к бою в нужный момент. Поэтому князь заявлял: «Если где-нибудь сформируется какое-то ядро польской армии, лишь бы только сформировалось, будет сделан великий важнейший шаг». Но он подчеркивал, что роль самой Польши гораздо важнее роли эмиграции: сила нации – «в единстве духа, чувств, стремлений и единстве направления. Все, что разъединяет, разлагает и разделяет, – считал Чарторыский, – для нас смертельно»⁴⁸.