Таким образом, Гортензия вполне могла тайно родить ребенка раньше официально объявленной даты рождения Наполеона Шарля.
Немаловажным обстоятельством появления на свет Наполеона Шарля является и то, что в первые месяцы супружества Луи, как пишет Рональд Делдерфилд, занимался «исключительно своим ревматизмом». Вскоре он заявил, что ему необходимо отправиться на юг, в Пиренеи, чтобы принимать там водные процедуры. Гортензия отказалась ехать с мужем. Наполеон и Жозефина тоже возражали против этой поездки. В результате Луи уехал один, а Гортензия вздохнула с облегчением, вернувшись в Тюильри и предавшись своим любимым светским развлечениям. Пошли толки. Вскоре их сменили сплетни, что Первый консул проявляет слишком уж живой интерес к Гортензии и ее еще не родившемуся ребенку.
Активный противник версий о кровосмесительских связях Наполеона Рональд Делдерфилд пишет:
Интересно, о каких доказательствах говорит уважаемый историк? И могут ли они существовать в принципе? Ведь в те времена не было ни видеосъемки, ни компьютеров, ни анализов ДНК. В распоряжении исследователей имеются лишь документы (но их было очень просто подделать) и воспоминания очевидцев (но они всегда столь субъективны). В частности, один из таких очевидцев граф Пьер-Луи Рёдерер пишет в своих «Мемуарах»:
После рождения ребенка Наполеон немедленно заявил о своем желании усыновить племянника, но этому воспротивился Луи, которого раздражало уже то, что ребенка назвали именем его старшего брата. Для того чтобы сделать Луи более сговорчивым, Наполеон стал задабривать его всевозможными титулами и наградами (он был назначен членом совета ордена Почетного легиона, кавалером ордена Золотого руна, великим коннетаблем и т. д. и т. п.). Но все было напрасно.
В 1804 году Луи Бонапарт был введен Наполеоном в состав Государственного совета, в 1805 году стал мэром Парижа.
В январе 1805 года Наполеон в последний раз предложил усыновить ребенка брата и под именем Наполеона II сделать его королем Италии. Луи оставался непреклонен. Тогда 5 июня 1806 года Наполеон возвел брата на трон короля Голландии. Тот по-прежнему оставался непреклонным.
По этому поводу Пьер де Лакретель пишет: