Польский крест советской контрразведки

В Перемышле они встретились с начальником штаба 10-го корпуса полковником Ф. Каником и попытались заинтересовать австрийского военного своими возможностями. Во-первых, они заявили, что выступают от имени серьезной политической партии, в рядах которой насчитывается до 70 тыс. боевиков[19]. Но это, как говорится, припасается на период начала боевых операций. А вот разведывательную работу полковнику предлагалось развернуть теперь же. В обмен за свои услуги Пилсудский просил оказывать содействие в закупке, транспортировке и складировании оружия, а также гарантии для членов подпольной боевой организации ППС. Ф. Каник уже готов был к сотрудничеству, однако высшее командование посчитало контакты с революционерами несвоевременными, и разговоры с начальником штаба корпуса остались лишь разговорами. Никакой договоренности тогда достигнуть якобы не удалось[20].

И, тем не менее, Пилсудский не отказался от ориентации на австро-венгерские военные круги. В 1912 г. он становится главным комендантом Союза активной борьбы, которому подчинялись все ранее организованные польские стрелковые общества и союзы, готовившие кадры боевиков ППС. Деятельность подобных структур, находившихся в пределах Австро-Венгрии, не нарушала законы Габсбургской империи, и военные власти страны использовали их связи на российской стороне для сбора разведывательной информации. На основе собранных сведений Пилсудский лично подготовил и издал под псевдонимом З. Мечиславский (скорее всего на австрийские деньги) «Военную географию Королевства Польского» с выводами относительно возможных действий русского командования в начальный период войны и роли польских повстанческих отрядов в противодействии частям царской армии[21]. Таким образом, можно говорить о том, что Пилсудский и его окружение воспринимались командованием австро-венгерской армии как некий стратегический запас, который можно постепенно использовать в плане усиления разведывательной работы в России, не затрачивая при этом больших финансовых средств.

Как известно, одним из наиболее активных и важных агентов русской военной разведки был начальник разведывательной группы Учетного отдела Генерального штаба австро-венгерской армии А. Редль. Однако о контактах с пилсудчиками он не сообщил. По крайней мере, каких-либо документов на сей счет в Российском государственном военно-историческом архиве мне найти не удалось. Поиск в материалах Департамента полиции МВД России, сохранившихся в ГАРФе, также не дал результатов. Ничего по этому вопросу не написал в своей книге и тогдашний руководитель разведки и контрразведки Варшавского военного округа Генерального штаба генерал-майор Н.С. Батюшин, хотя деятельность спецслужб соседнего государства была непосредственным предметом его внимания в течение почти 10 лет[22].

В рамках изучения нашей темы выглядят странными некоторые утверждения уважаемого генерала спецслужб. Он, в частности, упомянул следующий эпизод: из штаба Киевского ВО поступила информация о том, что поляки-сепаратисты «поднимут у нас в Замостском районе восстание в случае объявления нам войны Австро-Венгрией»[23]. Н. Батюшин с иронией отмечает, что при проверке конкретных лиц, указанных в материалах разведывательного отдела штаба Киевского ВО, они оказались давно умершими участниками восстания 1863 г. Выходит, разведчики из штаба Варшавского ВО своим коллегам не поверили, должным образом не оценили реальную угрозу и не задались изучением в более широком плане вопроса о вполне допустимых контактах польских социалистов с разведкой вероятного противника. Конечно же, написанное Н. Батюшиным отражает только его личное видение проблемы и, возможно, нежелание признать собственные ошибки. Более того, утверждения генерала могут свидетельствовать о недостаточной информированности окружного аппарата разведки и контрразведки. Поэтому я не ставлю под сомнение сведения других источников о ситуации в самом западном военном округе Российской империи в период, предшествовавший началу войны.