Польское Наследство

– Дир, друг мой, если я не вернусь через час, всех тут убей, а город подожги, и присоединись к Неустрашимым, на чьи деньги этот сопляк купил себе корону.

Дир с серьезным видом кивнул, а Лех смутился.

Явившись в королевскую спальню, Хелье застал там только Казимира. Спальню за один день переоборудовали в кабинет, ложе скрыли занавесью. Казимир что-то писал, сидя за грубой отделки, но с тщательно разровненной поверхностью, столом. Вживаясь в роль, он не поднял головы до тех пор, пока не дописал строку.

– Лех, можешь идти.

Лех, поклонившись, вышел.

– Здравствуй, Хелье.

– Здравствуй, Казимир.

– Не хочешь ли ты поступить ко мне на службу?

Не научился еще дипломатии, подумал Хелье. Такие вопросы сходу не задают. Сперва обхаживаемому следует польстить, вспомнить о заслугах, сказать, что он – самый лучший и расторопный на всем свете, а уж потом предлагать службу и солидное вознаграждение. Ну так ведь он только начал, научится еще.

– Нет, – сказал он.

– Жаль. Теперь вот что. Я написал послание Ярославу. Поскольку ты в любом случае его увидишь в ближайшее время – не будет ли тебе трудно его передать? А в награду за услугу я оплачу твое путешествие на Русь.

– Исполняется моя мечта, – сказал Хелье. – Я давно мечтал стать курьером.

Казимир улыбнулся.

– Ты любишь шутить, Хелье. Понимаю – можно было бы послать просто какого-нибудь ратника. Так ты думаешь. А на самом деле нельзя.

– Отчего ж?

– Послание это такого рода, что довести его нужно в сохранности, и передать лично в руки Ярославу. А если по пути что-нибудь случиться, нужно сделать так, чтобы оно, послание, не попало в какие-нибудь другие руки. И довериться мне некому, кроме тебя.

– Очень сожалею. Но, видишь ли, я еще не решил, куда мне ехать. На Русь – да, может быть, но скоро зима, а на Руси холодно. Я не люблю холод. Возможно, мне захочется перезимовать в теплых краях.

– Нет, нельзя.

– Ты не разрешаешь?

– Послание огромной важности, Хелье.

– Это как посмотреть. К примеру…

– Вот, посмотри.

Казимир протянул ему свиток. Пока Хелье его разворачивал, Казимир вывалил из калиты на стол еще несколько грамот, взял чистую хартию, и снова стал что-то писать.

Сперва речь шла о замужестве сестры Ярослава, и прилагались извинения – мол, прости, что не оповестили, не спросили разрешения, время военное. Затем Хелье перестал мрачно улыбаться, посерьезнел, и стал читать внимательно.

«… против тебя и твоих территорий готовится заговор, самый серьезный за много лет. Грядет передел мира, а быть переделу или нет – зависит от многого, и от тебя лично тоже. О подробностях тебе расскажет посланец, а в письме могу сказать только – собирай два войска, князь! Одно, большое, посылай на юг от Киева, таким образом ты сможешь предупредить удар врага. Второе, меньшее, будет охранять тебя на северо-западе. Твой союзник Казимир».

Хелье поднял глаза на Казимира.

– И что же это означает? – спросил он.

Казимир дописал строку.

– Это означает, – сказал он, – что Неустрашимые договорились с фатимидами, и готовят нападение в этом году.

– В этом году?

– Да.

– Не поздно ли? Зима вот-вот.

– Это, возможно, часть плана.

Хелье некоторое время размышлял.

– Это Мария тебе рассказала? – спросил он.

Казимир посмотрел Хелье в глаза. Держа в правой руке свиток, Хелье левую положил на поммель и расставил ноги на ширину плеч. Перед ним был – другой Казимир. Что-то от прошлого Казимира все еще наличествовало – от беглеца, алумно, монаха, или кем он там был, в недалеком прошлом. Но – холодный взгляд, недобро вздернутая бровь, не сжатые в момент решительности, но растянутые в полу-улыбку губы – перед Хелье сидел властитель. Прежний Казимир сказал бы – «Уж это мое дело, а если и Мария – то что же?» Нынешний не удостоил Хелье ответом, давая понять, что дела его и его жены никак не касаются варанга смоленских кровей, что не того полета птица этот варанг, чтобы задавать такие вопросы, что Мария отныне – жена властителя и сама властительница, а вовсе не заговорщица и интриганка, и Казимиру все равно, какие у его жены с Хелье были ранее отношения – вернее даже не все равно, а просто – лучше бы Хелье о каких бы то ни было отношениях с Марией в прошлом не упоминать – ни под каким предлогом. Поскольку если Казимир, против собственного желания, дознается, что состоял Хелье некоторое время любовником при Добронеге, знание это весьма усложнит Хелье жизнь.

Прав Гостемил – власть портит людей.

Казимир протянул руку – Хелье подал ему свиток. Казимир скрутил его в трубку и запечатал, и приложил амулет. На мгновение Хелье показалось, что на амулете – сверд и полумесяц, но только показалось. Казимир снова протянул Хелье послание. Сигтунец хлопнул себя по бедру, обнаруживая, что калиты при нем нет. Тогда он просто взял свиток у Казимира и, держа его в руке, коротко поклонился. Казимир улыбнулся светски и, подняв с полу калиту, протянул Хелье. Звякнули золотые монеты на дне. Хелье сунул свиток в калиту.

– Хорошо, – сказал он. – Раз уж мы расстаемся … Вот последняя часть … хмм … польского наследства.