Полтава. Рассказ о гибели одной армии

Шведская пехота продвигалась позади своей кавалерии. Часть батальонов сумела миновать укрепления, обойдя их кругом. Но места было в обрез, и не все соединения имели такую возможность. Два гвардейских батальона, под командованием Эрика Юлленшерны и Ханса Маннерсверда, были вынуждены идти между редутами и понесли там большие потери. Батальоны, которые примкнули с левого фланга, также прорвались через заднюю линию шанцев. Уппландцы и Эстергётландский пехотный полк тоже пошли на штурм и взяли по редуту. Эти операции стоили много крови, особенно уппландцам, которые были слабым полком. Когда они вступили в бой, у них насчитывалось в строю всего 690 солдат. Среди раненных во время этих штурмов был один капитан Эстергётландского полка, двадцативосьмилетний Карл Фредрик Толь из Уппланда. Шесть лет назад он получил тяжелое ранение во время осады Торуня и с тех пор постоянно ходил с повязкой. Теперь он снова был ранен, на этот раз в левую ногу, но, хромая, продолжал участвовать в битве. Взяв эти редуты, в них, как и прежде, не оставили ни одного своего солдата. После того как шведские войска продвинулись еще немного за укрепления, они увидели левый фланг.

Легкий утренний ветерок доносил грохот выстрелов до самого обоза. Там отметили первые залпы, когда битва началась, потом услышали, кал звуки боя становятся все более отдаленными, все больше приглушаются расстоянием. Те, кто ждали вместе с обозом, сочли это добрым знаком.

В то время как правое крыло кавалерии замешкалось на выходе, их коллеги на левом фланге, под командованием генерал-майора Хамильтона, действовали более успешно. На этом фланге было только одно пехотное соединение, а именно Вестманландский полк. Остальная пехота была или занята в бою против продольной линии редутов, или ушла направо и присоединилась к группе Левенхаупта. Но конница на этом фланге была сильная. Она состояла из 56 эскадронов, организованных в 7 кавалерийских и драгунских полков. Они быстро двигались к задней линии редутов. Часть соединений, по всей вероятности, большинство, обошли редуты слева, а затем им пришлось продвигаться сквозь зелень Будищенского леса и деревушку Малые Будищи. Продвижение стало трудным: в лесу русские устроили большие завалы, куда бы ни повернули шведы, путь им преграждали срубленные деревья. Когда шведы шли через разоренные деревни с опустошенными домами, им приходилось еще хуже. Глубокие ямы, потайные землянки и погреба, которые обрушивались под ногами, становились смертельными западнями для конников. Человек вместе с животным проваливался в дыру. Строй эскадронов сломался, но те обрывки, что от него остались, упрямо продвигались вперед.

Кавалерия, которая не могла пробиться через лес, поскакала через линию редутов. Ей пришлось пройти, как сквозь строй, под огнем, и она понесла большие потери как людьми, так и скакунами. Когда, наконец, осталась позади буря артиллерийских снарядов, шведские всадники оказались лицом к лицу с готовой к сражению русской кавалерией этого фланга. Они пришпорили своих коней и ринулись в атаку. После короткой стычки русские отступили и увели за собой своих преследователей на север, прочь от редутов. Шведские солдаты на правом фланге издали могли видеть, как шведская конница сражалась с русскими и как потом она погнала их перед собой через рощицу. Преследование, однако, шло медленно, поскольку русские ни в коей мере не были сломлены. Время от времени они прерывали свое отступление и строились для боя, они продолжали свой отход только тогда, когда шведы возобновляли атаку. Слов нет, русские эскадроны все время отступали, но происходило это спокойно.

В пыли и дыму шли два батальона вестманландцев. Полк был сильный, он насчитывал 1 100 солдат, он с ходу начал штурм одного из редутов.[25] Продвижение вперед продолжалось. Когда батальоны двинулись дальше, часть своих наиболее тяжело раненных не было времени взять с собой, их оставили лежать. Один из этих несчастных был Никлас Нурин, капитан-поручик в первой роте. Двадцати пяти лет, родом из Эребру, сын горнозаводчика, Нурин отказался от изначально запланированной карьеры в Горной коллегии, вместо этого он стал изучать фортификацию и артиллерию, после чего присоединился к армии волонтером в 1701 году, когда ему было всего 17 лет. Этот белолицый юноша с грустными глазами с тех пор пережил много всякого, участвовал в нескольких сражениях, и ранили его тоже много раз. При штурме редута он был снова ранен, на этот раз тяжело. Никлас Нурин получил семь ран: в обе руки, в бедро и в живот. Полк пошел дальше, а его оставили умирать, раненого, растерзанного, потерявшего кровь и силы.