Полтава. Рассказ о гибели одной армии

Что заставляло их идти дальше? Что заставляло их продолжать эту бессмысленную агонию? Боевой дух был сломлен, но оковы железной дисциплины, хоть и тронутые ржавчиной, очевидно, по-прежнему связывали солдат между собой и заставляли их более или менее по привычке повиноваться приказам. Может быть, слова Рооса о помощи дали им энергию для последнего отчаянного напряжения сил. Существовали также издавна вколоченные нормы, которые способствовали тому, что солдаты продолжали сражаться, несмотря на ужасные потери. Храбрость и мужество в армии были непреложно связаны с понятиями о чести, и там культивировалось неизмеримое презрение ко всему, что могло быть истолковано как трусость. Бежать, отступать и в особенности капитулировать было неправильно в принципе. Стоять насмерть, не отступать ни на пядь было идеалом, который в армии восхваляли часто и красноречиво. Солдаты предпочитали сражаться в безнадежном бою, «чем чтобы про них говорили, что они охотно спасаются бегством». Презрение к трусости и восхваление мужества иногда выступало в немного странных проявлениях. Вражеские подразделения, которые сдавались без боя — и тем самым вели себя наиболее полезным для шведов образом, — иногда подвергались плохому и унизительному обращению. С храбрыми и тем самым причиняющими трудности и потери врагами обращались с большим уважением и часто ставили их в привилегированное положение. Хвалебную песнь мужеству пели с обеих сторон, и шведское соединение тоже могло рассчитывать на хорошие условия капитуляции, если русские сочтут, что они очень храбро сражались. Эта странная последовательность в служении идеалу мужества проистекала из культа силы и воинской доблести, присущего офицерскому корпусу обеих армий. Во многом это был отзвук более ранних эпох, остатки средневековой рыцарской идеологии, скрещенной с присущим новому времени идеалом gentilhomme.[28]

Шведы продолжали свой кровавый крестный путь по лесу, время от времени они останавливались и наносили контрудар по преследователям. Солдаты кое-как строились и выпускали несколько неровных залпов во все стороны, после чего сразу же снова начиналось движение. Нильсу Бунде, генерал-адъютанту из главной квартиры, так и не представилась возможность передать свою ориентировку. В дымной толкотне боя их с Роосом разделило, и последний по-прежнему не знал, куда, в сущности, надо идти, чтобы найти главные силы. Определенная надежда была, как уже говорилось, получить помощь в местах старого лагеря. Но надежда была разбита, как только они достигли этих мест: там они не увидели никого, кроме упрямо роящейся кругом русской конницы.

Разбитые части заковыляли дальше, теперь на восток, к цепи холмов у Ворсклы. Там раньше стояли на квартирах король и часть полков. Может быть, там сейчас главная армия. Найдут ли они там какую-нибудь помощь, или еще оставшиеся осколки шести батальонов Рооса будут уничтожены?

14. «Неприятель выходит из своих укреплений»

Русское командование было весьма озадачено. После того как шведская главная армия исчезла из виду, прошло четверть часа, и еще четверть часа, и еще, и еще, и больше ничего не происходило. Непонятно было, почему шведы медлят. Командование боялось нового нападения на лагерь, и было настроено встретить это нападение под защитой его валов. Чтобы еще больше усилить защиту, несколько пехотных полков получили приказ выйти из лагеря[29] и построиться по обе его стороны. С северной стороны было построено 13 батальонов в две линии, с южной — 10 батальонов, также в две линии. Предстоящее наступление должно было быть встречено железной стеной при густом огне из-за брустверов лагеря. А части, расположенные по сторонам, должны были угрожать флангам нападающих.

Главная часть русской кавалерии продолжала приводить в боевые порядки свои ряды к северу от большого оврага и Тахтауловского ручья. Западнее ручья стояла львиная доля многочисленной русской иррегулярной конницы под началом гетмана Скоропадского. Первоначально она была выставлена в дозоры вокруг Малых Будищ, но, так же как и остальным русским конным соединениям, ей приказали вернуться назад. Часть этих нерегулярных соединений была глубоко потрясена первоначальной атакой шведов и теперь немногого стоила. Единственные в русском войске, кто имел прямой контакт со своим противником, были те части войск Ренцеля и Хайнске, которые преследовали остатки группы Рооса. Еще казалось, что инициатива находится в руках шведов: царь Петр с беспокойством ждал их следующего хода. Похоже, этот ход оттягивался.