Полтергейст

Но и теперь, во времена перестройки и гласности, чем отчаяннее боролся с алкоголизмом Селиванов, тем труднее становилось жить. Будто в лесной бурелом забирался Селиванов.

Какая неземная фантазия пробудилась у березовцев после того, как постановлениями и указами на государственном уровне была объявлена борьба с пьянством и алкоголизмом. Сколько нигде не зарегистрированных рацпредложений родилось как раз в это памятное время, когда повсюду закрывались то на ремонт, то навсегда магазины и отделы по продаже водки!

Березовцы приспособились гнать самогон, используя все, что под руки попадалось: миски, тарелки, тазики, молочные бидоны, кастрюли, чайники, стеклянные лабораторные колбы для дистиллированной воды. В ход пошли даже стиральные машины. На заводах и фабриках березовские умельцы-самоучки в свободное время изготавливали специальные аппараты для самогоноварения, были здесь и огромные, стационарные, и миниатюрные, которые помещались в чемоданчиках-дипломатах. Блестящие, из нержавеющей стали, с изогнутыми трубочками-переходниками, с электронагревателями, спиртометром, термометрами и реле времени - такие аппараты могли работать в автоматическом режиме, словно орбитальные космические станции: заливай брагу в посудину, подключай аппарат к электросети и к крану с холодной водой - благо, в городе с этим проблемы нет, - а затем вымой руки и спокойно почитывай Стругацких, Маркеса или Юлиана Семенова... Березовцы хвастались, что лучшие их аппараты по качеству и дизайну давно вышли на мировой уровень. Покажи эти изделия японцам, у них от зависти случились бы инфаркты...

Сырье для самогона березовцы использовали разное. Конечно, на первом месте были сахар, картофель, хлеб, дрожжи и ржаная опара - однако в это сложное переломное время перестройки, когда в магазинах будто веником вымели и одеколоны, и лосьоны, и духи, и даже стеклоочистители, когда в аптеках не выпросишь ни одного лекарства на спиртовой основе, а сахар дают только по талонам, - в это нелегкое время березовцы, не растерявшись, начали употреблять томатную пасту, яблочный и виноградный сок, варенье, даже молоко...

Технология изготовления тоже была разной - у каждого своя. Новейшей находкой березовцев был способ насадки резиновой медицинской перчатки на трехлитровую банку с бражкой. Перчатка от газов раздувалась, топорщилась огромной лапой, взглянув на которую, дети даже пугались. Эту лапу березовцы окрестили Привет Селиванову.

Селиванов неподвижно сидел за столом и напряженно думал...

О нераскрытых делах и преступлениях, тяжелой ношей висевших на шее.

О дисциплине подчиненных.

О молодежных группах, которые совсем распустились, словно перед концом света, ничего их не сдерживало, - насмотревшись разрешенных ныне фильмов, они и сами чуть ли не каждый вечер устраивали драки, под стать тем, что в кино.

Подбросила забот и последняя амнистия: вернулись из тех мест, куда Макар телят не гонял, многие бывшие знакомые, будто на курсах повышения квалификации побывали, и снова за старое, хорошо освоенное, принялись...

Кривая преступности ползет вверх.

Что делать? Кто во всем виноват?

Конечно, послушав иных умников, можно подумать, что во всех бедах виновата она, родная милиция, которая всегда не туда смотрит...

Э-эх, взять бы этих умников да посадить на его, Селиванова, место, и у них самих порядка потребовать!..

Неожиданно из коридора, будто в насмешку над невеселыми мыслями Селиванова, раздался дружный здоровый хохот - даже стены его не заглушили...

"Их уже никакими выговорами не запугаешь", - Селиванов решительно нажал кнопку селекторной связи.

- Слушаю, товарищ подполковник, - раздался в динамике голос заместителя - майора Андрейченко.

- Что там происходит у твоего кабинета? Это что за клуб веселых и находчивых? Может, еще одну оперативку провести?

- Сейчас выясню, товарищ подполковник, и сразу же доложу.

- Срочно, - Селиванов откинулся на спинку стула и почувствовал, как волна усталости и раздражительности накатывается на него, сковывает все тело. По горькому опыту он уже знал, что главное теперь - сжать зубы и терпеть, терпеть, не взорваться...

Спустя минут пять майор Андрейченко заглянул в кабинет.

- Разрешите доложить, товарищ подполковник?

- Слушаю.

- Тут такое дело, - Андрейченко, стоя перед столом Селиванова, вдруг повел себя вовсе не по уставу: переступил с ноги на ногу, покраснел и почему-то растерялся - видимо, не знал, что и как говорить дальше.

- Ну, что там? Почему молчишь?

- Николаенчик рассказывает такое... - выдавил из себя заместитель всего три слова и замолчал.

- Что-о? Опять Николаенчик что-то отчебучил? - Селиванов стал подниматься со стула, чувствуя, как наливаются тяжестью его кулаки.

- Да нет, пока ничего страшного не случилось. Просто он всерьез доказывает такое, от чего народ со смеху покатывается... Ему никто не верит, а он свое гнет.