Полтергейст

— Ясно. А сами проекты? Не могли ли его эксперименты, даже успешные, стать причиной, по которой от него избавились?

Бен прищелкнул языком.

— Ого. Тебе и об этом рассказали… Хм… Угу. У Такмана имелась дурная привычка, причем документально подтвержденная — доводить участников экспериментов до предела, толкать на крайности. Он не просто изучает, он манипулирует. Несколько лет назад один из членов подопытной группы угодил в больницу по вине другого. Несмотря на это, Такман продолжил ставить эксперименты по изучению реакций на стресс и механизма мотивации. Порою довольно сомнительные.

— А что именно он изучал? В этой группе существует явная сексуальная напряженность и борьба за лидерство.

До меня донесся шорох перелистываемых бумаг.

— Я как-то не задумывался, пока ты не упомянула, но ты права. Участники оригинальных экспериментов Филиппа упоминали, что полтергейст более активен, когда внутри группы существует напряженность. Я никак не мог понять, с какой стати Такмана это заинтересовало, и поэтому провел небольшое исследование. Мне кажется, Така на самом деле интересуют реакции на стресс. Как участники эксперимента обосновывают и оправдывают собственное поведение или паранормальную активность. Если ничего не изменилось, вероятно, он добивается, чтобы участники начали совершать мерзкие поступки и сваливать все на полтергейст.

— Какие мерзкие поступки?

Он выдохнул, медля с ответом.

— Ну… самые разные. Вспышки гнева, нападения, воровство, разумеется… Если бы уровень ПК-активности был достаточно высок, они бы заявили, что полтергейст ворует мелкие предметы, или причиняет вред людям, или ломает вещи, и никто бы не понес наказания. Это коллективный феномен, но вскоре они бы достигли стадии разделения — мысленно бы отделили себя от полтергейста, придя к выводу, что он действует сам по себе. Это происходит на подсознательном уровне. Поскольку подопытные не признают, что полтергейстом движут их собственные желания, они себя не винят. Если кто-то из них осознает свои мотивы, ему придется признать, что он управляет полтергейстом — а теоретически феномен работает только в случае неосознанного согласия, — и полтергейст распадется.

— Неужели он такой хрупкий, что если один человек перестанет в него верить, он развалится?

— Нет, неправильно. Если группа перестанет верить в то, что полтергейст коллективный, он распадется. Если они все, дружно, утратят веру, он рассыплется в прах. А еще они могут начать думать, что его контролирует один человек…

— Они все должны в это верить? Или достаточно одного человека?

— Не уверен. В любом случае коллектив должен распасться. Это главное.

— А если полтергейст не распадется?

— Теоретически это невозможно. А что думаешь ты, человек, который знает о невозможном больше других?

— Честно? Понятия не имею. Но если я, не будучи психологом, заметила неладное… Неужели Такман считает, что это сойдет ему с рук?

— Вероятно, как раз над этим он и ломает голову. Подходит время отчитываться за гранты, и он пытается выкрутиться. Он никогда не был высокого мнения о ТСУ. Меня удивило, что он вообще согласился там работать. Может, он считает, что выйдет сухим из воды, если сумеет отвлечь внимание комиссии. Такман не из тех людей, которые соблюдают правила, потому что так надо. Он начинает соблюдать правила, когда не получается их обойти. Или когда чувствует, что может попасться. Его репутация уже порядком подмочена, и если его еще раз поймают на грязных делишках, он отсюда вылетит в два счета.

— Понятно. — Я сквозь зубы проклинала Такмана.

— Харпер?

— Что?

— Все в порядке?

— Да. Спасибо, Бен. Мне пора идти.

— Хм… ладно. Эй! Нам было очень приятно, что ты с нами пообедала.

— Все было чудесно.

— Не считая летающего пудинга в качестве десерта, так сказать.

Я рассмеялась.

— Ну, он всего лишь ребенок.

— По-моему, он попал в дурную компанию. Ну не от нас же он понабрался! Боюсь, из-за выходок Альберта и Брайана ты начнешь нас сторониться.

— Не волнуйся. Я обязательно на днях зайду в гости. А сейчас мне правда надо работать. Спасибо за помощь, Бен.

Я повесила трубку, пока не поздно. Еще чуть-чуть, и я бы вышла из себя.

Чертов Такман. Попросил Бена подыскать «непредвзятого сыщика» (читай «легковерную дурочку») — нет, ну каков! А я ведь об этом думала, когда принимала его предложение, но решила, что я слишком умная — проклятая самоуверенность! — и позволила себя обмануть. На себя я злилась не меньше, чем на Такмана. Похоже, он подставил нас с Квинтоном, и это приводило меня в бешенство. Он злоупотребил моим доверием, лгал кураторам, выудил у ТСУ деньги при помощи своей аферы с оборудованием и разработал эксперимент, из-за которого погиб человек. Есть вещи поважней уязвленной гордости.