Полтора года жизни

Сэм выглядела невероятно измученной, залегшие тени под её глазами говорили о сильном стрессе, а полопавшиеся сосуды белков глаз делали её взгляд потерянным, но по ней было видно, что она невероятно счастлива. Проведя с новоиспеченными родителями около часа и подарив им изумительной красоты картину-барельеф, стоимость которой Роланд оставил в тайне даже для меня, мы отправились в соседнее крыло здания, чтобы навестить Эмилию, которая здесь же лежала на сохранении. Она была на пятом месяце беременности и, в отличие от Саманты, её беременность протекала слишком тяжело. Моя старшая сестра даже ходить не могла — ей приходилось передвигаться на инвалидном кресле. И всё же, не смотря на своё состояние, она изо всех сил старалась выглядеть бодрой, что давалось ей с огромным трудом. За полтора часа она несколько раз повторила, что выносит этого ребенка, во что бы то ни стало, на что мы с Роландом дружно поднимали кулаки вверх, заставляя её улыбаться.

Мы ушли сразу после того, как в палате появился Джейк, с букетом полевых цветов в руках. Всё это время за Джесс присматривали его и наша мамы, а на выходных ответственность за малышку он целиком взваливал на свои плечи. Четырежды в неделю Джейк приезжал к Эмилии, стараясь выглядеть уверенным и собранным, но за пределами больницы все знали о том, что бледность Джейка и его новообретенная манера сутулиться связаны далеко не с тренировками в его тренажерном зале.

Если после посещения Сэм у меня было приподнятое настроение, то после того, как я увидела исхудавшее и посеревшее лицо Эмилии, мне снова стало неспокойно. В конец всё испортила блондинка с розовыми концами волос, с которой мы столкнулись на выходе из больницы. Неожиданно она достала диктофон, а появившийся из ниоткуда рядом с ней мужчина ослепил нас вспышкой.

— Мистер Олдридж, скажите, пожалуйста, это правда, что мисс Пейдж является для Вас одновременно и горничной, и любовницей? — вдруг выпалила журналистка. Роланд не отвечал и мы ускорили шаг, чтобы прорваться к машине, пока блондинка продолжала осыпать нас своими дурацкими вопросами. — Скажите, это правда, что вас сблизила смерть Мартина? Мисс Пейдж, Вы можете подтвердить информацию о том, что на самом деле влюблены в своего работодателя? И как Вы относитесь к тому, что ваш роман стал поводом для общественных обсуждений? Вы действительно с мистером Олдриджем не из-за денег? Ваш рабочий график переплетается с личным временем, которое Вы проводите с Вашим избранником? Стали ли Вы больше зарабатывать?

Дверь машины захлопнулась, и я вжала голову в плечи, ожидая, пока Роланд сядет слева от меня и нажмет на газ. До дома мы доехали в полном молчании и лишь поднявшись в квартиру, когда Роланд включил тусклое освещение над стеной с телевизором, и я опустилась на диван, я спросила:

— Ты читал статью с Кэрол? Ту, в которой она сказала, что… Я воспользовалась…

— Мой адвокат уже разбирается и с этой идиоткой, и с издательством.

— Это никогда не закончится.

— Ты слишком серьезно воспринимаешь всё происходящее.

— А как ты предлагаешь мне реагировать?

— Я предлагаю тебе не реагировать вовсе.

— Это невозможно.

— Нет, возможно! Возможно, Глория. Просто нужно своё счастье поставить на ступеньку выше общественного мнения. Но если тебя это так волнует — мы можем переехать на другой конец света — не проблема.

— Всё это проблема.

— Что «всё»? Наши отношения?

— Да.

— Только давай обойдемся без пресловутых женских доводов, от которых голова идет кругом, — продолжал срываться Роланд. — Я не собираюсь обращать внимание на всякий бред лишь потому, что он тебя не устраивает. На прошлой неделе я сорвал сделку лишь потому, что ты расстроилась из-за очередной нашей совместной фотографии в затертом журнале. Если ты собираешься быть моей девушкой, ты не должна входить в диссонанс от того, что о тебе захочет узнать весь мир…

— Я не собираюсь, — тихо произнесла я, отчего Роланд резко замолчал. Я поднялась с дивана и, уткнувшись взглядом в широкую грудь Олдриджа, повторила. — Я не собираюсь больше быть… Твоей девушкой.

— Пффф… — гулко выдохнул Роланд. — Давай не будем гнуть палку. У меня еще никогда не было серьезных отношений, но я уже понял залог их успеха — прости, я был не прав.

— Нет, ты абсолютно прав. Я не могу и дальше срывать твои сделки и заставлять тебя нервничать из-за моих капризов…

— Глория, я готов нервничать с тобой всю жизнь, — сделал шаг вперед он, но я отстранилась.

— Нет. Я не готова. Я не хочу. Мне это не нужно.

— Почему?

— Потому что сложно каждый день чувствовать себя недостойной. Сложно чувствовать себя серой мышкой на фоне льва. А еще я начинаю чувствовать себя обузой…

— Глория…

— Это сложно!

— Глория, прекрати, — хотел прикоснуться ко мне Роланд, но я отклонила в сторону своё правое предплечье.