Полтора метра безобразия. (СИ)

- Ник, ты не мог бы отодвинуться, - лепечет она, краснея так, что любой помидор умер бы от зависти,

- а то…мне в ногу упирается… - отводит глаза в сторону.

- Эм, извини. – Этот неловкий момент, когда у тебя утренний стояк… - Я это…

- Да нет, ничего, - Кира быстро буквально срывается с кровати и исчезает за дверью.

- Блять!

Конец POV Ник.

POV Ник.

Капли воды с шумом разбиваются о стеклянную дверцу душа и сбегают вниз, оставляя за собой кривые дорожки. Надеюсь, Кира не стоит под дверью и не слышит мое тяжелое, сбивающееся дыхание. И, надеюсь, она никогда не узнает, что я сейчас делаю, о чем при этом думаю. Точнее о ком.

Не узнает, что сейчас, я больше всего на свете хочу притащить ее к себе в спальню, бросить на кровать и… утром я видел ее в одной только коротенькой ночнушке, так что не сложно представить, какое у нее хрупкое, нежное тело. Я покрою его поцелуями, изучу руками каждый изгиб…Я заставлю ее стонать и извиваться под моими руками… заставлю умолять взять ее… хочу, чтобы она смотрела на меня своими огромными глазами и шептала мое имя…

Боже… я буду гореть в аду за такие мысли…

***

Кира стоит на кухне, что-то готовит. Рядом лежит телефон из которого доносится какая-то попсятина, но мне плевать. Я сижу за барной стойкой и словно зачарованный смотрю, как она пританцовывает. Она не видела, как я пришел, поэтому я могу, не скрываясь, наблюдать за ней.

Черные, как нефть, волосы рассыпались по спине, и подрагивают в такт ее движениям. Она что-то негромко напевает и эти звуки от чего-то кажутся волшебными. Интересно, а каково было бы услышать ее стоны? Тонкие пальцы берут то солонку, то перечницу, а мое воображение уже живо представляет их в другом, более интересном месте. Кастрюлька, в которой что-то бурлит, источает приятный запах, но я хочу скинуть эту кастрюльку нахуй и усадить Киру на стол. Хочу сорвать с нее эти дурацкие шортики и…Черт!

Чувствую себя каким-то маньяком. Неожиданно песня меняется, и я слышу что-то дерзкое. Рок. Мне это нравится. Неосознанно начинаю вслушиваться в текст, и краснею, как школьник. Интересно, Кира понимает о чем поется в песне, или ее хромой английский не оставил ей такой возможности?

Когда дело доходит до припева, меня бросает в жар. Дышать становится невозможно, а в голове только одна мысль, которая эхом вторит голосу солиста.

Sex is always the answer,

Секс - всегда ответ

it's never a question,

И никогда - вопрос

Coz the answer's yes, oh the answers .

Потому что ответ да, ответ - да.

Not just a suggestion, if you ask a question,

Не просто предложение, если ты спросишь,

Then it's always yes.

Тогда ответ - да.

Если бы у меня был личный демон, то сейчас он шептал бы эти слова, зная, что я на грани. На грани всех приличий. Голос разума твердит что-то про то, что она сестра Серого, что ей шестнадцать, и она еще ребенок. А голос тела напевает что-то свое. Что-то до нельзя пошлое.

S is for the simple need.

"S" для простоты

E is for the ecstasy.

"E" для экстаза

X is just to mark the spot,

"Х" чтобы оставить след

Because that's the one you really want.

Потому что это - единственное, чего ты по-настоящему хочешь.

Меня словно срывает со стула, ноги сами несут меня к ней. Я приближаюсь к Кире, уверенно кладу руку ей на талию. Она вздрагивает и разворачивается ко мне лицом. Глаза широко распахнуты в недоумении.

Кто бы знал, как мне нравятся ее глаза. Это не просто глаза, это океан, в котором я тону с головой, несмотря на то, что с детства умею плавать. Ее губы приоткрываются – она хочет что-то сказать. Я хочу услышать ее голос.

- Что ты делаешь? – Удивленный, с ноткой напряжения и граммом настороженности. Не хочу отвечать, потому что сам не знаю ответа. Знаю лишь, что рядом с ней хорошо. Так хорошо, что не могу ее отпустить, даже если бы хотел.

Свободной рукой приподнимаю ее лицо за подбородок, хочу видеть его еще ближе. Склоняюсь к ней сам, так близко, что наши лбы соприкасаются, а между губами жалкие пара сантиметров.

Ее губы. Крупные и полные, нежно розового цвета – так и тянет попробовать их на вкус. Ее дыхание, размеренное и глубокое, оно обжигает меня. Я горю, когда она так близко. Она, как огонь, хочется смотреть на нее, хочется касаться, но я знаю, что обожгусь. Знаю, что нельзя.

Несмотря на то, что я прижал ее к своему телу, между нами остается грань. Грань, которую я пока не могу переступить, хотя мысленно сделал это раз сто. Чертова песня, она у нее на повторе стоит, что ли? Музыка распаляет что-то внутри, а может это сама Кира. Ее щеки становятся нежно розовыми, но она не шевелится. Она ждет.

Ее сердце. Оно бьется чаще, словно в такт музыке. Словно в такт моему. Пальцы мягко гладят ее лицо. Кожа Киры словно шелк – я не хочу ее отпускать. Но и держать ее так вечно нельзя. Я хочу поцеловать ее, но я не знаю, что делать потом. Не знаю, как она отреагирует и как дальше с этим жить. Все, что я хочу, это узнать, какова она на вкус.

Неожиданно песня прерывается, и телефон начинает вибрировать. Мерзкий такой звук. Кира словно выходит из оцепенения и выскальзывает у меня из рук, оставив обнимать пустоту.