Полтора метра счастья (СИ)

— Я не нуждаюсь в отдыхе, я в порядке, просто у меня в голове теперь есть ещё и личные проблемы — и это нормально, — примирительно, дружелюбно сказал Дэниэл. — Я нашёл у Рин таблетки, седативные, транквилизаторы. — Я поджала губы, отвела глаза. Она говорила мне когда-то, что пьёт их, чтобы не беспокоиться при Дэне, не показывать свои нервы. — Выяснилось, что она их пропивала курсами, чтобы её не трясло от моих вечных разлётов и приключений. Сейчас она их не пьёт, потому что боится, что какая-нибудь химия попадёт в молоко и плохо повлияет на Сандру, при этом ей самой легче не становится. По ночам она почти не спит, то ворочается, то просыпается. Недавно кошмар из прошлого приснился, она подскочила, как резанная. Вы все знаете, что много лет назад она больше года лечилась у психотерапевтов, после того, что с ней случилось. — Химчан нахмурил брови, Наташа понимающе слушала, я тёрла ладони, боясь расплакаться. Я так любила Рин! И стала такой сентиментальной из-за их проблем! Пережившая групповое изнасилование и с трудом восстановившаяся скорее благодаря Дэну, чем врачам, Херин оставалась хрупкой и где-то глубоко надломленной. — Я не хочу, чтобы это всё возвращалось к ней, я хочу вернуть ей покой, вернуть ей радость и счастье, но не представляю пока что, как это сделать. Знаете, почему? Потому что я, к своему стыду, почувствовал облегчение, уснув на диване без неё и выспавшись. Я заёбываюсь на работе, заёбываюсь с золотыми, заёбываюсь, ломая голову, как помочь Сандре и успеть везде. Иногда мне хочется сбежать от этого, вернуться в тот мир, где не существовало моих проблем, где были только чужие и я врал, лицемерил, грешил, убивал без зазрения совести. Я хочу этого, но если ты, Хим, дашь мне возможность убежать от того, что я имею — ты причинишь мне больше вреда. — Мужчина поднялся, потушив сигарету. — Я — Дэниэл Бан, и я вытащу на себе всю херню, которую посылает мне судьба, вытащу за Рин, за дочек, за всех золотых, если понадобится. И облегчать мне ничего не надо.

— Но недотрах тебя точно не радует, — пошлостью уничтожила братову патетику Наташа. Дэн замучено улыбнулся.

— А кого бы он порадовал, скажи мне? У нас это генетическое. У тебя при муже любовников десять, бате шесть десятков, а он всё по бабам скачет. Чего от меня приходится ждать?

— Если ты изменишь Рин — я тебя не прощу, — заметила я.

— Если он изменит Рин, и никто об этом не узнает, то какая нахрен разница? — скептично заметила Наташа.

— А если бы тебе муж изменил?

— А может и изменил, — бросив бычок в пепельницу, женщина улыбнулась, — но я же об этом не знаю. — Я сжала сильнее руку Химчана в своей. Иногда бывали моменты, когда я признавала, что не знаю правильных решений.

Примечания:

* «Самуэль Адамс» — марка американского пива

** Лаборатория в Колд Спринг Харбор — частная некоммерческая организация, занимающаяся исследованиями в области онкологии, нейробиологии, генетики растений, геномики и биоинформатики.

Новый год

Наташа пробыла у брата недолго, и уехала ещё двадцать восьмого числа. Родители Херин тридцатого перебрались к Химчану и Шилле, уехавшим на недельный отпуск, и взяли на себя заботу о коте и собаке. Но Новый год они всё равно встретили с дочерью, её мужем и детьми, после чего, едва перевалило за полночь, собрались и попросили вызвать им такси. Дэниэл оделся и пошёл провожать тёщу с тестем. Посадив их в традиционный жёлтый нью-йоркский транспорт, адвокат закурил, глядя, как падает медленно с неба редкий снег, поблескивая недолговечным серебром. В распахнутом длинном пальто, задрав голову, он простоял так, пока сигарета не истлела до самого фильтра. Гуляния в городе были в самом разгаре, Манхэттен пел, плясал, праздновал, пил и купался в раздолье, отмечающие и празднующие проходили, смеясь и хохоча, вдоль домов и машин, толкаясь на узких для такого случая тротуарах. Дэниэл не мог сказать, что совсем не разделял общего веселья, но на душе было другое настроение. Впервые за много лет у него был такой спокойный и малолюдный Новый год. И впервые он не мог исполнить главного желания своей любимой женщины. Он перестал быть её волшебником, всемогущим защитником, а ничего более позорного для себя Дэниэл и представить не мог. Как такое случилось, что Рин не может на него во всём положиться, и её невысыхающие из-за Сандры слёзы, которые она умудряется прятать и не показывать, никак не останавливаются, потому что он бессилен? Он не может помочь. Ни жене, ни дочери, а соответственно и себе. Окурок отлетел в урну, стукнувшись о металлическую стенку и брызнув внутри фонтаном оранжевых искр.