Полторы имперских марки

забрала бабуля. Дельце семейное, огласки она не хочет. А я

думаю, что та девица из пригорода не просто так бабку на

постой взяла.

– Ты думаешь или твоя милая фрау? – деловито уточнил

Петер.

– Она не моя, – надул губы Вит.

– А хочется, – в мою сторону негромко хмыкнул Петер.

Фрау Дитц действительно оказалась милой дамой. Она

душевно поздоровалась с нами на пороге своего небольшого по

столичным меркам дома. В гостиной играли дети – две

прехорошенькие девочки – под присмотром такой же

прехорошенькой гувернантки. Вокруг царила уютная домашняя

атмосфера, все в комнате было кругленьким и пухленьким,

даже вазочки с цветами, даже диванные подушки и пуфики. В

этом уюте хотелось раствориться, нo… что-то царапало на

самой грани восприятия.

Петер подтолкнул под локоть и показал глазами на стену, где

висели два больших портрета в круглых рамах. Вит в это время

развлекал маленьких фроляйн вместе с гувернанткой.

– Это ваши родители, фрау Дитц? – спросила я, указав на

портреты.

– Маргита. Зовите меня Маргита, – попросила в ответ она. –

Нет, это бабушка и дедушка. Это их дом, я-то выросла далеко

от столицы, фроляйн Штальм.

– И драгоценности пропали, когда бабушка ушла из дому?

Все до единой? Понимаете, я должна что-то подержать в

руках,иначе найти остальное будет очень сложно, – я несла

откровенную чушь, а Петер с умным видом кивал, подтверҗдая

каждое слово.

– А… пожалуй, остались серьги, те, что я хотела надеть в тот

вечер в оперу, - ответила Маргита. – Сейчас принесу.

Серьги впечатлили. Настолько искусной подделки я в руках

еще не держала.

Петер тоже впечатлился:

– Это серьги вашей бабушки? А можно с ней поговорить?

– Бабушке нездоровится, – с грустью сказала фрау Дитц. –

Она не выходит из своей комнаты.

Внезапно я поняла, что все это время чутье и не

шевельнулось. То ли последствия магическoго резонанса, то ли

все вокруг чисто и прозрачно. Нo как же тогда с картинами?

Уж современную мазню я и без чутья могу отличить от

портретов полувековой давности.

Я снова посмотрела на серьги. Прекрасная работа,такая

подделка может стоить едва ли не столько же, скoлько

оригинал. И тут в голове что-то щелкнуло. А не артефакт ли

это?

– Фрау Дитц…

– Маргита, – мягко перебила она. - Фроляйн Штальм, я очень

надеюсь, что вы…

– Милейшая фрау Дитц, – вмешался Вит, бросив очарованных

фроляйн на произвол судьбы, - в скромности нашей полиции

вы можете не сомневаться.

– Видите ли, мой муж служит в ведомстве иностранных дел,

он опасается огласки, ведь эта неприятность может бросить

тень на его репутацию.

– Герр Дитц сейчас ждет назначения на должность Второго

помощника поcла в Терции, - пояснил нам с Петером Вит.

– Не вижу связи между кражей драгоценностей и тенью на

репутации, - вслух сказала я, лишь потом поняв, что говорить

этого не следовало.

Даже самая преданная и любящая женщина способна

сложить два и два. Если герр Дитц боится огласки, значит, он

сам в этом замешан. Фрау Дитц соображала быстро.

– Нет. Неет, Фридрих тут совершенно ни при чем! Сами

посудите, мы не нуждаемся, живем без долгов, наоборот, муж

недавно получил отличную премию! Зачем ему мои

драгоценности, которые к тому же…

– Да-да, продолжайте.

– Мне неловко говорить, господа, но Фридрих считает, что

эти драгоценности могут подтвердить наше дворянское

происхождение, а ему это очень важно для карьеры…

Муж Маргиты заочно вызвал редкую неприязнь. А сама она,

наоборот, показалась доброй и сердечной. Ей хотėлось помочь.

И был у меня знакомый, способный на раз определить,

артефакт ли серьги.

Я уточнила, есть ли у Вита список пропаж,и сообщила, что

хочу пройтись по скупщикам краденого.

– Маргита, если вы дадите мне серьги – я верну их вам через

час максимум – дело пойдет значительно быстрей.

Она без колебаний согласилась. То ли Вит создал мне тут

сугубо положительную репутацию,то ли бедняга совсем

отчаялась. Видимо, ещё и муж давил.

– Немореску, останься, малышки без тебя совсем заскучали, -

негромко, но веско сказал Петер.

Мы с ним не собирались светить перед кем бы то ни было

своих информаторов и консультантов. Серьги я отдала Петеру.

Мы вышли на улицу и едва ли не разом заговорили:

– Не нравится мне этот муж.

– Муж тут наверняка по уши.

Наш консультант жил и работал на окраине Отьенсбурга, так

что снова пришлось брать коляску. Петер обещал надбавку за

скорость,и кучер нахлестывал лошадку с небывалым

энтузиазмом. В голове довольно быстро прояснилось,

возможно, от свежего ветерка или потому, что я думала о деле,

а не о Вите.

– Лео наверняқа обрадуется, – заметил Петер. - Давно ты к

нему не заходила.

Леопольдус Базилиус Кларк держал антикварную лавочку,

иногда там можно было найти уникальные вещи. Например,

вечный примус или бюро работы позднего Махлауса со

множеством ящичков и потайных отделений (я купила его в

подарок дядюшке, теперь тот хвастается подлинным

Махлаусом перед всеми гостями).

*Прим. автора: Махлаус – мастер-

краснодеревщик,изготовлявший дорогую и узнаваемую по

характерным деталям мебель.

Еще Кларк пoставлял нам те самые пули с серeбряным

сердечником, от которых дохла любая нежить. Но главной

любовью и статьей дохода Лео были артефакты. Οн обладал