Полторы минуты славы

— А черт его знает! Может, он сам по себе пропал. Он ведь и раньше исчезал, как-то раз даже на три недели. Ходок! Причем широко известный.

— И вы пошли по его следам? Я имею в виду, по его бабам?

— Куда же еще! — вздохнул Стас. — Пошли, конечно. Теряем время, кучу людей заняли. А он, поди, у какой-нибудь новой, никому не известной подружки залег. Сегодня покажем его физиономию по телевизору: пусть пенсионеры-общественники потрудятся. Ой, до чего не нравится мне вся эта компания — актрисы, операторы, ревнивые сопляки в черных кудрях! Не пойму даже, с какого боку им этого покойника прилепить.

— А что?

— Да из криминала он. Нигде у нас не числится, вроде бы ничего за ним нет. Но по виду, возможно, браток. Очень средней руки, зато в крутых наколках. Мне сказали, азиатский стиль — что-то индонезийское. Может, приезжий?

— Из Индонезии? — изумился Самоваров.

— Черт его знает! Но что не деятель культуры — ясно.

— А если это кто-то из наших творцов с криминалом связан? — предположил Самоваров.

— Проверяем. Девочек особенно — вдруг прицепился какой-нибудь крутой поклонник таланта. Но пока ничего. И Карасевич этот, как на грех, пропал — то ли убрали его, как свидетеля, то ли сам набедокурил и смылся, то ли загулял… Личность он чересчур маститая, и губернатор нас достал! Я весь в мыле.

Самоваров налил коньяку в широкие рюмки-тюльпаны.

— Это что за баловство? Стопки давай, — запротестовал Стас.

— В стопках ты аромата не распробуешь.

— А чего его пробовать? Аромат известный — клоповый. Ты пирожки подвинь, те, что с курятиной!

Стас энергично заработал челюстями. Мужественные желваки заиграли на его впалых щеках.

— Вкусно!

— Представь, каковы они были с пылу с жару. Мне еще тепленькими достались, — сказал Самоваров. — Кстати, эта зубодерша — женщина одинокая.

— Угу, в курсе. Веселая вдова! И готова удавить меня ради своего кудрявого сынка. Так что, Колян, не лезь со своими намеками. На баб у меня иммунитет — минимум на полгода.

— Из-за химии, да?

Этой зимой Стас как раз пережил один из своих безнадежных романов: какая-то школьная химичка, на вид вполне приличная женщина в очках, вознамерилась женить его на себе. Стас сопротивлялся вяло. Дело дошло даже до генеральной уборки в малосемейке. Платяной шкаф с середины комнаты химичка задвинула в самый дальний угол. От этого Стасу начало казаться, что его ограбили, и он подолгу искал утром рубашку. Спартанское ложе Стаса облеклось новыми простынями в сиреневый семейный цветочек. Дело ладилось!

Одно было плохо: Рыжий и химичка с первого взгляда невзлюбили друг друга. Война между ними началась сразу, и не на жизнь, а на смерть. Рыжий жестоко царапал руку потенциальной хозяйки при любой попытке погладить его несимпатичную клиновидную голову. Ночами он гадким голосом завывал под почти супружеской кроватью. Это случалось всегда в самые патетические и жаркие моменты. А однажды он утащил химичкину норковую шапку под диван и там обсосал ее, превратив в омерзительный мокрый ком.

Химичка не осталась в долгу. Она неустанно чернила Рыжего в глазах хозяина. Стас даже начинал ей верить, особенно когда сушил полотенцем обсосанную шапку. Но пришел день, когда Стас невзначай увидел, как его избранница со злобной усмешкой пнула Рыжего в поджарый бок.

Стас немало повидал в жизни жестокого и страшного. Но все-таки он был глубоко уязвлен. Собственную свою душу он вдруг представил в виде этого рыжего жилистого существа, жалко пискнувшего от прикосновения враждебной женской ноги в плюшевой тапке. Это было оскорбительно. Это было гадко. Это было нестерпимо.

— Химию я давно сдал на три с плюсом и забыл, — сказал Стас Самоварову, и не было грусти в его серых бесстрашных глазах.

— Тогда, значит, никаких забот, кроме трупа на заводе? И пропавшего режиссера? — улыбнулся Самоваров.

— Что, мало? Да это хуже всякой бабы! Вот после твоих пирожков я ведь не домой пойду, а на проклятущий завод металлоизделий. Получили мы ордер на обыск фирмы «Сомерсетт», которая склад там арендует.

— Это там труп нашли?

— Нет, труп был в цехе поблизости. А рядышком, в райских кустах сирени, стоит домок-теремок, бывшая техническая библиотека. Там и хранятся товары «Сомерсетта» — судя по документам, лекарства и перевязочные средства.

— Ну и что там может быть интересного? — пожал плечами Самоваров.

— Не знаю пока. Вроде бы фирма как фирма, но все-таки одна странность у нее есть. Как только стало известно про труп, все заводские арендаторы всполошились и зашевелились: кто штат охранников увеличил, кто сторожа нанял, кто вообще убраться хочет подальше от подозрительного места. И только у «Сомерсетта» ноль реакции. Тихо у них, как в могиле. Понимаешь, совсем тихо. Нет их!

— Может, они еще ничего не знают? В командировку уехали или что-нибудь в этом роде?

— Все поголовно? — усмехнулся Стас. — Тогда они очень далеко уехали, в свой родной Сомерсетт. Кстати, что это такое?

— Кажется, что-то в Англии — графство, что ли. А может, остров? Нет, скорее побережье.