Получи своё!

Миша, глядя на жующие физиономии, с горя съел несколько кусков. Шашлык, конечно, был великолепный. Изумительный. Какой-то без уксуса, на естественном маринаде, на репчатом луке и травах.

Распаренное тело, пропитанное алкоголем, наполнилось неодолимой усталостью, никуда ехать, тем более, в компании Пятачины, не хотелось. Но ехать предстояло по-любому, предстояло и шутить, и улыбаться Пятачине, хотя, Миша с удовольствием избил бы толстого вурдалака – против него, обнаглевший хам, не продержался бы и пары секунд.

–Ну, всё, – Рэд отёр жирные руки о пляжное махровое полотенце.

–Да, езжайте, – согласился Голубая Молния.

Миша залпом опрокинул в рот стакан прохладного кваса, бросил быстрый взгляд на баню (Галя всё ещё была там), и пошёл вслед за Рэдом.

–Подожди меня, я переоденусь, – сказал Рэд, заворачивая в сумрачном холле в одну из комнат. Миша прошёл к своим вещам на диване и быстро оделся.

Миша вышел на другую часть двора – дежурные варнаки уже подогнали его иномарку. Пятеро амбалов, в кожаных, с заклёпками, жилетках и чёрных бейсболках, безудержно ревели газующими «Харлеями», отравляя воздух бензиновой гарью. Миша про себя усмехнулся – как им самим не противно участвовать в дурном маскараде, придуманном получокнутым Оргунковым? На улице давили духота, жар, а они были во всём кожаном и чёрном.

Зато, какой страх, в глазах обывателей, вызывал их дурацкий вид.

Жалкие, ограниченные люди – сбились в стаю, и тащатся от своего мнимого превосходства над окружающими.

–Вот и я, – Рэд, пышущий мужским прелым духом, хотя и был только что из парной и бани, в безрукавке, обшитой кожаной ремнями, в чёрных джинсах и высоких сапогах с подковками, вышел на крыльцо. Видимо, пёрло от грязной, не свежей одежды.

Миша отметил, что стальные скобы на сапоге для обреза пусты – оружия Рэд не взял.

–Поедешь с ними, или со мной? – спросил Миша.

«Харлей» Пятачины уже ждал, но тот, почесав пышную шевелюру. кивнул на иномарку.

«Ещё бы!», – хмыкнул Миша про себя. –« То ли мчаться в грязи и пыли, по горячему ветру, то ли сидеть в удобном кресле, и наслаждаться прохладой, нагоняемой автомобильным кондиционером».

Со двора виллы выехали рычащим кортежем – впереди три «Харлея», посередине иномарка Миши, и сзади, ещё два амбала на мотоциклах. Рэд развалился в переднем кресле, кривил губы и щелкал семечки.

–Что не поехал, как все? – улыбался Миша, выкручивая руль.

–Надоело. Седло весь зад отбило. Старею. Хочется комфорта. Ха-ха! … Что смотришь изучающе?

Миша снова улыбнулся – в глазах Пятачины сквозило недоверие. Он один из всей банды относился к Мише с подковыристым ехидством.

–Это не я смотрю изучающе, а ты, – сказал Миша. – Не веришь мне?

–Нет, – согласился Пятак. – Ты был ментом, а я ментов не люблю.

–Был, да сплыл.

–Мент, он всегда мент… А ты знаешь, как вас теперь, полицейских, называют в народе?

–Знаю, как их называют… Но, я давно уже не мент. Скажи лучше, где твой знаменитый обрез?

–Какой обрез? – удивился Рэд. – Понятия не имею ни о каком обрезе!

–Все говорят про обрез.

–Не было никакого обреза. НИКОГДА! Ты, что-то напутал…

–Не веришь мне… Я же с вами!

–Чем ты доказал, что наш? –Рэд сузил глаза, быстро-быстро пережевал горсть семечек, и сожрал их с кожурой. – Проверка твоя ещё впереди.

Миша пожал плечом.

–Проверяй. А что я сдал вам налёт на подпольный цех, это не в счёт?!

–Не в счёт! Ты плечами не дёргай. Когда я скажу: «Миша наш», тогда сможешь нос морщить, а пока, будь добр…

–Рэд, ты на меня не наезжай! – рассердился Миша. – Я не мальчик для битья.

–Это ты так о себе думаешь, а я могу доказать обратное.

–Не говори гоп, Рэд!

Въезжали на территорию старого кирпичного завода в мрачном молчании. У полуобваленного здания склада, стояла грузовая «газель» Стеклова. Иномарка Миши затормозила перед воротами. Распираемый злостью Пятачина, вывалился на улицу, громко хлопнув дверью.

–Холодильник так свой закрывай! – пробурчал Миша.

Варнаки глушили двигатели «Харлеев».

Из маленькой, обитой ржавым листовым железом, двери, показался, насмерть перепуганный, хозяин подпольного цеха. Был он лысоватым, сутулым, низеньким сорокалетним мужичком.

–Рэд, это вы! А я…

Пятачина не дал ему договорить – мощный удар могучего кулака, подбросил Стеклова в воздух на метр. Он упал, глухо ударившись о твёрдую сухую землю, взмолился, обливаясь кровью из разбитого носа.

–Не надо, Рэд! За что?

–Сука! – Пятачина сгрёб Стеклова за грудки, нагнулся к самому лицу. – Захотел уйти? Захотел «завязать»?

–Ты о чём, Рэд? Ой! О-й-ой!

Рэд наступил кованным сапогом на ладонь несчастного подпольщика.

–Это ты сам на себя настучал ментам! Я сразу сообразил! Они заметают твой цех, и ты, тварь, уходишь от выплаты оброка и процентов за бизнес!

–Нет! Что ты! Какие менты!

Рэд хлестко врезал ладонью по лицу Стеклова, и тот завалился на бок – такова была сила удара. Стеклов даже не хрюкнул, хватал ртом, пытаясь поймать воздух, и покраснел, словно свекла.

–Нет! Оставьте его! А-а-а-а-а!!!

Все невольно обернулись – из складов выскочила, насмерть перепуганная, бледная женщина, зачёсанная, но симпатичная.