Полудемон. Король Алекс

— Полковник, это не обсуждается. Я иду с вами. Кстати — и то тело, которое наверху — тоже.

— А что это за тело?

— а это граф Торн. Именно его сюда и назначили, но когда я понял, что проку от него не будет — я его просто споил и держу пьяным вот уже недели две.

Полковник долго разглядывал меня.

— Алекс, вы очень похожи на своего деда.

Я развел руками.

— стараюсь. Ладно, пошел я спать. В полк едем на рассвете?

— Да.

— Тогда до утра. Можете посмотреть, где в вашем полку воровали. Позорище, даже спереть ничего не могут.

С тем я и отправился спать. Раздал по дороге указания слугам, растянулся на чистых простынях… все потом…. Пусть весь мир подождет!

* * *

Расквартированный за городскими стенами полк произвел удручающее впечатление. Для начала я бы повесил интенданта. Потом капитана, полковника, генерала… а лучше сразу — дядюшку. За такое место, чтобы другим неповадно было.

Полк… м — мать!

Форма обтрепанная, дыры заштопанные, оружие… нет, может быть там под деревянными убогими ножнами теваррская сталь? Я поверю!

Палатки — гниль на гнили! Из котлов такой запах, что страшно становится. Их тут что — помоями кормят? Щеки запавшие, глаза усталые… конечно, дед-то ввел десятилетку в армии, а дядюшка заменил на двадцатник! Болван!

А размножаться мужикам когда?

Собственно полк — пятьсот солдат. Они разбиты на сотни, и во главе каждой сотни — капитан. Сотни дробятся на десятки и во главе каждого десятка — капрал. То есть такой же солдат, только чуть получше. Капитаны назначаются отдельно, как и полковник. Итого — пятьсот одиннадцать человек. Плюс еще пятьдесят человек в обозе. Повара, пара кузнецов, всякие подай — принеси…

Полковник смотрел, катая по щекам желваки. Я вздохнул.

— Поеду я к градоправителю. Графа оставляю на ваше попечение, и чтобы не протрезвел.

— Ваше высочество…

— Вам разрешаю повесить кого-нибудь. Но не более трех человек на ваше усмотрение.

Я развернул коня и направился в город.

Градоправитель сегодня был чуть посмелее, но я это быстро прекратил.

Секретарь улетел в угол и впечатался там в стену так лихо, что мне послышался хруст позвоночника. Ну и пес с ним.

Градоправитель попробовал улыбнуться мне навстречу, но тут же застыл столбиком. Оказывается, сабля, с размаху разрубающая стол, отлично действует на человека. Почти как окаменяющее заклинание.

— Если через два часа в полк не доставят провизию, палатки, оружие, обмундирование и лошадей — можете считать себя повешенным.

— Ваше высочество!

Я встряхнул свиток, который дядюшка выдал графу Торну. Мол, все, что делает оный — делается для блага государства.

— Я сейчас выйду отсюда, покажу этот свиток стражникам и прикажу ваш магистрат перевешать на воротах. Меня за это дядюшка разве что поругает, я у него один племянник. А вы ищите на том свете некромантов и жалуйтесь на меня погромче.

— Ва… ва…

— Мое высочество. И оно — ждет! Рысью!

Последнее слово я почти прошипел. И мелькнуло, видимо, что-то такое в моих глазах.

Мы, полудемоны, умеем давить чужую волю и подчинять людей себе. Демоны с этим лучше справляются, но и мне это хорошо удается. Из людей почти никто не может противостоять мне.

Градоправитель не стал исключением.

Пискнул, хрюкнул — и заметался по магистрату.

Через четыре часа я во главе обоза двинулся обратно в полк. Еще через час Фарн горячо благодарил меня, распределяя блага между капитанами. Я предупредил, что завтра с утра сбор и поинтересовался, где тут бы еще разжиться самогонкой.

А то мне благородного графа поить… лучше — до зеленых белочек.

* * *

А ночью ко мне пожаловали убийцы! Ко мне!

Такому доброму и безобидному!

И нет! Это не были влюбленные! Те лазят с цветами, а эти лезли с обнаженными кинжалами! И — нет! Они не хотели мне порезать колбасу! Они явно нацеливались порезать ее из меня.

К сожалению, полудемоны твари чуткие. К их сожалению. А я проснулся, еще когда они ткань палатки резать начали, каз — злы! Сами и зашивать будут! Я невольно перекинулся в демоническую форму. Со злости-то, да спросонок!

И сначала так растерялся, что двоих просто убил сразу — одного ударил хвостом, а второго достал когтями. Выпущенными на полную длину.

Третьего, правда, кое-как свалил — и заорал на весь лагерь.

— тревога!!!

Едва превратиться обратно успел.

Фарн подоспел чуть ли не первым. Он, по — моему, еще и не ложился — и теперь в шоке взирал на два трупа и третьего недобитка, лежащего под моей попирающей стопой.

— Ва…ваше высочество!?

— Мое. Сплю я, а тут ко мне в палатку лезут? Что за наглость!?

— К-кто?!

— да вот эти трое, с ножами!

— Та — ак…

Фарн все понял практически сразу. Сгреб единственного выжившего за шиворот, и взглянул на меня.

— Ваше высочество, изволите на допросе присутствовать?

Я покачал головой.

— Изволю выспаться. И трупы уберите.

— Сейчас пришлю убрать и палатку зашить.

— Зашить — завтра вечером. А то не усну, — капризно потребовал я. — Фарн, поймите, моя тонкая чувствительная натура…

На полковника это явно не подействовало.

Он оглядел доказательства моей чувствительности, издевательски усмехнулся.

— Ваше высочество, не смеем больше вас беспокоить.