Полудемон. Счастье короля

Рука ложится на кристалл — и тот вспыхивает. Рыцарь убирает руку, но я вижу, как кровь впитывается в грани кристалла.

Кладу на него ладонь.

— Я, Александр Леонард Раденор, клянусь, что не солгу, отвечая на вопросы рыцаря Лидарна. Пусть кровь моя покарает меня, если я отступлюсь.

Секунда резкой боли — и кристалл вспыхивает заново. Но я успеваю сделать еще кое‑что.

Отнимаю руку — и сжимаю ее в кулак.

И несколько капель крови впитываются в песок. Этого хватит?

Надеюсь.

Рыцарь, не долго думая, приступает к беседе.

— Вы верите в Сияющего, ваше величество?

— Верю.

И ведь не лгу, ни капельки. Некроманту ли не верить? Мы даже более того, мы — знаем.

— Так не лгите перед Его лицом.

— Не буду.

Как только явится, так и лгать не буду, кто б спорил. А пока — прости, храмовник, ты не Светлый.

— Ваше величество, вы виновны в смерти наших братьев?

— Которых? — вежливо уточняю я.

Рыцарь на миг застывает статуей. И я вежливо поясняю.

— Например, были храмовники, которые хотели меня убить. Примерно полтора месяца назад, в спальне баронессы… а, неважно. Ворвались, начали мечами тыкать… тут я точно виновен. Но не я начал первым.

Кристалл спокоен. Нити заклятия я ощущаю всей кожей, словно липкие щупальца осьминога. Но они также спокойны. Я ведь не лгу. А что не говорю всего… ну, бывает.

— Это верно. Но я имею в виду ту эпидемию, которая затронула недавно Храмы по всему Раденору и Риолону.

— Нет, к эпидемии я не причастен.

Уверен, что Крысиный Король был не заразен. У него другие методы.

— И вообще, реши я разобраться с Храмом, я бы сделал это иначе. Не пугайтесь…

Создаю на ладони шарик огня, подбрасываю его вверх, ловлю, опять впитываю.

— Я бы сделал это с помощью своей силы, а не эпидемий.

— Вы — маг, ваше величество?

— Мне подчиняется огонь. Храм имеет что‑либо против?

Не имеет. Некромантов Храм не любит, не любит знахарей, но маги стихий пользуются их… если и не покровительством, то хотя бы терпением. Ибо — полезны.

Рыцарь качает головой.

— Ваше величество, вы можете рассказать, что произошло тогда, в спальне баронессы Раттерн?

— Могу. Мы занимались любовью…

— Вы изменили жене?

— Моя жена была в тягости, и мне не хотелось надоедать ей своей похотью. К тому же, баронесса была не против… не устоял. Грешен, — парирую я. Кристалл полностью спокоен.

Рыцарь неодобрительно качает головой. Я пожимаю плечами.

— Если я спал с красивой женщиной, то Лиана — с моим титулом. Насколько это приятнее — судить не берусь.

Почему я до сих пор не перебил их всех? Не призвал демона? Не сбежал…

Да потому, что свято место пусто не будет. Это — фанатики, но и их можно использовать на благо народа. Я хорошо помню ту колдовскую тварь у Моралесов. Изведи последних — и кто бороться будет? Мне лично ездить?

И свет и тьма необходимы людям.

— К тому же она знала о том, что будет. И моя жена была в курсе покушения на меня. Когда ворвались ваши люди…

— Они преступили закон и действовали не во благо Храма, но для нанявших их людей. Сие глубоко неверно, ваше величество — и мы не обвиняем вас в их смерти. Но хотим знать.

— Хорошо же. Умирать мне не хотелось, я принялся сопротивляться — я ведь маг. И в результате храмовник использовал против меня какое‑то заклинание, которого я не знаю. Я едва не погиб.

— Что это было за заклинание?

— Не могу сказать точно, меня такому не учили. Обучили лишь контролировать стихию огня, чтобы я себя не спалил.

И верно. Учителей в этой области у меня не было. Вот некроманты меня учили по очереди, а огневиков не было.

— Что с вами произошло?

— Меня выбросило в другое место. В Риолон. И я решил подождать, пока все заговорщики не вылезут на свет божий. Уж если Храм…

Рыцарь опять поморщился. Неприятно?

Так мне тоже не нравится, когда меня убивают.

— Я уже сказал, что Храм виновен в этом случае, ваше величество. Вы перенеслись в Риолон? В столицу?

— В провинцию. Там баловались черным колдовством, но мне удалось сбежать.

— Где!?

И я убеждаюсь, что нельзя их убивать. Все, как один…

Глаза горят, кулаки сжимаются… только дай им нечисть! Разорвут — на клочья! Мелкие!

— Вам о чем‑то говорит слово — Моралес?

— Мне! — Это совсем молодой мальчишка. — Там было страшное дело, там полегли более пятидесяти наших братьев…

Опускаю глаза долу.

— Эта тварь и меня попыталась сожрать. Я сбежал чудом.

И ведь я не лгу ни в одном слове. Демоны вообще… могут. Есть у них такой дар — обходить острые углы. Может, и мне половинка досталась? Или это от Рика, который с детства учил меня логике и риторике?

Мальчишка горячо рассказывает о неведомом демоне, которого призвали колдуньи. Фанатики смотрят на меня. Я стою, скрестив руки на груди, чуть усмехаюсь. Подумаешь — храмовники? Максимум — они меняубьют. Не хотелось бы, но если не будет иного выхода…

Они — фанатики. И напакостить они могут, еще как. И настроить против меня людей, и священную войну объявить, и…

Перебить?

Можно. Но где гарантия, что в этот раз накроет всех?