Полуденные врата

Только бросил он не полено, а пригоршню порошка, напоминающего белый песок. Язычки пламени взметнулись, костёр с рёвом вспыхнул, огонь рванулся к нам, как большая рука, протянувшаяся между нами. Трава побурела, нижние листья на деревьях затрещали и скукожились. Я чувствовал, как обжигающее дыхание костра касается моих щёк, и на меня пахнуло палёным. Я вскочил, но Катика ухватила меня, потянула вниз, усадила и не давала встать. Когда я снова сел, огонь ослабел, потом с треском, будто что-то взорвалось, снова полыхнул, ослепительно, точно фотовспышка, свет был сперва белоснежный, потом в нём заколебались какие-то радужные оттенки, но тут же пропали. В этом освещении на поляне произошло кошмарное смешение контрастов – резкий свет и мятущиеся, сумрачные тени. Лицо Катики, сидящей рядом со мной, вдруг изменилось, превратилось в удивлённое личико светловолосого ребёнка, потом черты снова затвердели, все линии на нём углубились, выступили, словно нанесённые резцом морщины – свидетельства прожитых лет и умудренности, волосы в свете сверкающего ледяным блеском костра казались жидкими, потерявшими цвет, и сама Катика вдруг обрела облик дряхлой старухи, но огонь тут же замерцал, начал гаснуть, и старуха обернулась прежней Катикой – закаленной жизнью женщиной лет двадцати пяти – тридцати. Однако спустя мгновение огонь запылал с новой силой, и Катика осветилась изнутри, как статуэтка из молочного стекла, теперь она была видна насквозь. И всё это время она не спускала глаз с меня, и я понял по её взгляду, что такие же перемены происходят и со мной.

Пламя немного ослабло, и я снова увидел Шимпа. Он сидел, так же откинувшись назад, как и прежде, внимательно глядя на нас своими острыми чёрными глазами. Одного его не коснулся разоблачающий свет. И вдруг он посмотрел вверх, на деревья у меня над головой. Катика тоже подняла глаза, и я скорее почувствовал, чем услышал, как у неё перехватило дыхание. Пламя метнуло мою тень на высокие стволы, но, качаясь под тёплым ветром, они разорвали её на две части – на огромные, неясные тени, неподвижные и не меняющиеся, несмотря на игру света. А между ними вдруг заплясала третья тень, поменьше и не такая отчётливая. Квадратная, скрюченная, это могла бы быть тень Шимпа, но тот сидел по другую сторону костра, и его тень была нам не видна.

Он снова протянул руку и жестом сеятеля кинул в костер какие-то пыльные крошки. Огонь тотчас перестал потрескивать и погас. Снова стало тепло, и ветерок опять принёс пряный запах.

Трубка у Шимпа потухла. Он выбил её о каблук и вдруг обратил на меня сосредоточенный, серьёзный взгляд.

– Я увидел то же, что и Кэт, – пророкотал он. – И ещё кое-что. Это правда – силы Спирали против тебя и против твоего проекта. Верней говоря, тебе противостоят даже две силы. Обе весьма могущественные и независимые, но они объединяются, не давая тебе проникнуть на Восток. Одна с Востоком и связана, а другая, – он мрачно покачал головой, – другая обладает большой властью – может окутывать тебя туманом, заманивать туда, где царствует, там она может всласть давить и мять тебя. Но она – эта сила – не способна долго и слишком часто пользоваться своими чарами, иначе они подстерегали бы тебя за дверью всякий раз, когда тебе захотелось бы помочиться! Ха-ха! Она постаралась помешать тебе встретиться со мной, да ничего у неё не вышло. Но у неё хватит духу напасть на тебя даже в Сердцевине, она использует то, что у неё под руками. Она ведь уже пыталась перебросить своих подручных сюда, минуя Высших, — nee? [21]

– Пыталась, да ничего у неё не получилось, – воскликнула Катика. – Некоторые недоумки вечно норовят устраивать всякие глупости. Только их всех изловили и уничтожили. Так на путях сейчас никакой новой нечисти нет. Все те же мешочники, трупокопатели, канавщики — все, что уже водилось прежде.

– Неизвестно, может, кто-то пробрался незаметно и остается невидимым, готовый в нужный момент нанести удар.

Я тихонько присвистнул, чтобы стряхнуть навалившиеся на меня страшные воспоминания.

– Что-нибудь вроде дупии?

Шимп взглянул на меня, склонив голову набок.

– А что ты про них знаешь?

– Это длинная история. Когда-то я помог обнаружить одну такую тварь и расправился с тем, кто её притащил.

Шимп посмотрел на Катику, та утвердительно кивнула, а он удивленно покачал головой.

– Вот оно что! Но я думаю о менее опасных и менее мощных силах. Они не могут действовать самостоятельно. Иначе Высшие мигом выкинули бы их вон. Чем ты мельче, тем легче спрятаться. Но ночью, когда человек один и устал, даже мелочь опасна, особенно если ты не ждёшь встречи с этой дрянью.

Шимп тяжело поднялся, порылся в кармане и вынул чешуйчатый кожаный кисет. Каждая чешуйка была крупнее ногтя на моём большом пальце. Он со скрипом растёр табак в заскорузлых ладонях, набил трубку и нагнулся, чтобы прикурить от костра.

– Там ещё и третья тень была, – напомнила Катика.

Шимп быстро выпрямился и задымил.

– Заметила? И что это, по-твоему?

Катика задумалась.