Полуденный мир

— Не знаю. До сих пор я был всего лишь стрелой, пущенной в цель рукой Менгера. Понимаешь, я был уверен, что у нас впереди ещё много времени, чтобы поговорить и о кристалле, и о сокровенных знаниях. Но его убили, и мне никогда уже не услышать ответы на все те вопросы, которые хотел я ему задать тогда — их было так много, — и на те, которые возникли у меня теперь и которых со временем становится все больше и больше. Я не сумел защитить и спасти Менгера и потому должен был выполнить его заветное желание — отыскать кристалл. — Мгал поднял хрустальный кубик на уровень глаз и едва ли не с отвращением уставился в его мерцающую глубину. — Что делать с ним, Эмрик? Быть может, достаточно перепрятать его? Быть может, путь наш лежит вовсе не к сокровищнице Маронды, а к шатрам ассунов, к народу, подарившему нам дружбу сыновей своих и любовь дочерей? Что скажешь, красноречивый и хитроумный?

— Мне нечего сказать тебе. Я не мудрец и не стремлюсь стать обладателем мудрости древних. Я не верю, что знания их, навлекшие беду на великие государства прошлого, осчастливят нас или наш мир. Но я хорошо представляю, сколько горя они могут принести, если попадут в руки Черных Магов или Белых Братьев, в руки таких людей, как Заруг или Старший караванщик. Ты должен был взять кристалл, чтобы он не достался им, однако, что с ним делать дальше, я не знаю. Уничтожить его я бы не решился, но и идти к сокровищнице Маронды…

— Гиль, а как бы ты поступил с кристаллом?

Мальчишка оторвался от карты, которую он внимательно разглядывал, и повернулся к друзьям:

— Слыхали вы когда-нибудь песню барра о Семи волшебных жемчужинах, Семи чудесных талисманах Самаата, при помощи которых он спас людей от гибели?

— Нет, не слыхали.

— Это женская песня, исполняют её редко, я сам слышал всего два или три раза, так что не только спеть, даже пересказать точно не смогу. Зато я отчетливо помню её конец, потому, наверное, что он удивил меня. Там поется, что все Семь волшебных жемчужин, при помощи которых Самаат спас мир, он раздал потом людям, живущим в разных землях, чтобы они берегли их как зеницу ока; и что, если миру снова будет угрожать опасность, он возьмет свои чудесные талисманы у Сберегателей жемчужин для борьбы с грозящим людям злом. Песня старая и местами малопонятная, — зачем Самаату надо было раздавать людям волшебные жемчужины? Но если под жемчужинами понимать кристаллы Калиместиара…

— Кристаллы?!

— Ну да. Смотри-ка, если мы находимся здесь, то оранжевый этот камень вполне может обозначать не город, а древнее святилище, вот это самое, переименованное в храм Дарителя Жизни. И тогда остальные оранжевые камни — тоже святилища, в которых хранятся Семь волшебных жемчужин. Взгляните, я нашел ещё шесть камней такого же цвета.

— Менгер допускал, что ключей к сокровищнице было изготовлено несколько, но жители Исфатеи рассказывают, что на склонах Гангози до сих пор стоят руины древнего города. Он-то скорее всего…

— А может, его вот этот камешек обозначает! — не сдавался Гиль.

— Нет, все равно не получается, — покачал головой Мгал. — Посмотри, камень, обозначающий сокровищницу Маронды, вставлен позднее, чем остальные, и под ним нет надписи. Хотя… Погоди-ка, погоди! Может, ты и прав: если кристаллы были переданы в святилища, выстроенные некогда для совершенно иной цели… Храмы, посвященные Вечно Возрождающейся Жизни, имелись, вероятно, и в других государствах и были весьма почитаемы, а это значит…

— Стало быть, древние изготовили семь ключей к сокровищнице Маронды, и добраться до них Черным Магам не так уж трудно. Клянусь Усатой змеей, это мне совсем не нравится! Тогда нам действительно надо попытаться попасть в сокровищницу раньше Магов и воспользоваться древними знаниями, чтобы преградить им путь к ней.

— Но сумеем ли мы этими знаниями воспользоваться? Я едва умею читать…

— А мы с Гилем и вовсе не умеем. Однако думаю, что, если хотя бы часть рассказов о сокровищнице Маронды правда, мудрость древних хранится там в доступной для нас форме. Иначе ценность её будет меньше базарной цены этого кристалла.

— Менгер тоже был уверен в этом. Ну ладно, все это мы ещё успеем обсудить, а пока давайте-ка выбираться отсюда.

Мгал в последний раз посмотрел на карту, запоминая расположение древних городов, озер и рек, и, скользнув взглядом по танцующей огненной женщине, вышел из-под арки.

Эмрик последовал за Мгалом, за ним двинулся Гиль, и, как только он вышел из-под арки, за спиной его разлилось золотисто-зеленое сияние. Друзья невольно обернулись: огненный туман вновь заполнял межарочное пространство.

— Прощай, Танцовщица Холодного Пламени! — пробормотал Эмрик и зажег свечу. Гиль оглянулся по сторонам:

— Мгал, может, нам взять с собой несколько Золотых посудин? Будет с чем начинать долгий путь, а тут они все равно без пользы пылятся, грязью зарастают.

— Нет, не гоже нам уподобляться грабителям храмов. Кристалл Калиместиара и черный жезл не принадлежат Берголу, а ритуальные сосуды — собственность рода Амаргеев.

— А мечи? Вы ведь не собираетесь их возвращать? — лукаво спросил чернокожий мальчишка.