Полудочка

Холл неярко осветился, в одном из дверных проемов показалась внутренность гостиной – огромный диван из белой кожи и панно из плитки «Аквилон» над ним. Маргарита была фанаткой кафельной плитки, количество ее в новом доме не поддавалось исчислению. Еще более огромный светодиодный SMART-телевизор прятался в тени, но от того не исчезал.

Напротив гостиной открывалась столовая, где стоял длинный стол из черной гевеи на двенадцать персон в окружении черных кожаных стульев, там не хватало лишь Гитлера в главенствующем торце. На противоположной стене поблескивали розетки – силовая, антенная и интернетская – в ожидании еще одного телевизора, пока не купленного.

По техплану квартира на улице с красивым названием «Набережная реки Идель» считалась четырехкомнатной: с тремя жилыми помещениями на втором этаже и одном на первом. Но Ганцев велел заложить кирпичом проем между узкой кухней и примыкающей столовой, вычленил ее отдельно.

В кухню проникало сияние двора, дежурный прибор в припольной розетке не сработал, полагая, что тут достаточно светло.

Вдоль стены слабо искрилась шестиметровая столешница, залитая из акрилового камня. Поблескивали дверцы гарнитура, у ближнего конца матово белел фасад посудомоечной машины.

Эта изумительная квартира была самим совершенством со всех точек зрения.

Ганцев купил ее после того, как сработала махинация по «школьному» тендеру, потом удвоил стоимость ремонтом, длившимся полтора года.

Они с Маргаритой бесконечно ездили по салонам и строительным рынкам, подбирали сначала обои, плитку, полы, потом – мебель. Он контролировал каждый вбитый гвоздь, вымерял каждый сантиметр, рассчитывал до мелочей все, вплоть до проводки домашнего кинотеатра, идущей от стене к стене под натяжным потолком.