Полукровка

— Дусь, ты что, сбрендила, что ли? На кой нам это надо? Что мы не знаем, что платить за него самим придётся?

— За этого не придётся, я с ветеринаром Виктором Фёдоровичем за литр самогона договорилась, он падёж оформит. Но на будущее имейте в виду, если ещё начудите — никому несдобровать, милицию вызову, ясно?

— Дело ясное, что дело тёмное. Чего не ясного? Яснее не бывает. Не было печали, так черти накачали.

— Ты, Колька, шути, но на ус мотай, я всё сказала, гуляйте пока.

Евдокия лично каждый день пересчитывала поросят и утром и вечером, ей показалось, что серьёзное внушение возымело действие. Неделю никаких происшествий. Шло время, и все вроде успокоились. Гром грянул вечером в очередную среду. В загоне вновь недосчитались подростка. Проверили количество дважды, пересчитали по загонам, при этом присутствовали все и остались в полном недоумении.

— Наськась выськуси, — огрызнулся задетый баламут Колька и замолк, не зная, что ещё к своим словам можно добавить.

— Ну, хватит мне голову морочить. Показывайте спецовку все, живо!

Евдокия, как полицай, пошла сквозь строй опешивших коллег и ухватила за рукав Василия:

— Это что, кровь, что ли? Откуда на рукаве кровь?

Василий опешил, растерялся и сбивчивым голосом проговорил:

— Так из носа кровь пошла, ещё вчера, вот весь платок в кровь уделал.

Он достал из кармана брюк окровавленный носовой платок и растерянно предъявил его всем собравшимся. Дуся не была экспертом, но платок был настолько пересохшим, что не вызывал никакого сомнения, тем более кровотечения из носа у Василия и прежде случались, сама не раз для него ватку в нашатыре смачивала.

— Дуся, кончай дурить. Ты что, не понимаешь, что никто его не крал, этого поросёнка проклятого? — Николай не сдержался и повысил голос на начальницу.

— Да, Дусь, в сумки наши глянь, может, там спрятался твой пропащий, — добавила масла в огонь Мария. Скандал начинал разгораться, атмосфера раскалилась.

— Что я, по-вашему, должна думать, что завтра начальству скажу? Может быть, сказку про серого бычка им рассказать?

— Нет, сказки рассказывать никому не станем, а завтра иди в контору и расскажи всё как есть. Пусть начальство решает, что делать, нам скрывать нечего. Правильно я говорю?

Николай обратился одновременно ко всем стоящим рядом, медленно окинув их взглядом. Молчание бригады в этой ситуации было полным одобрением его предложения.

— Конечно, иди и докладывай, пусть кого хотят, того и присылают, проверяют, пусть обыскивают.

— Ладно, с вами всё ясно, завтра в конторе решат, что и как. А сегодня что дальше делать будем? Может, по домам пойдём?

Слова Николая разрядили обстановку и расставили всё по своим местам.

— Прав ты, Николай Сергеевич, пошли по домам, девчата, завтра всё решим.

Вот так странно началась эта история. С этого дня вокруг свинофермы закружилась начальственная карусель. Главный зоотехник приезжал дважды за день. Рылся в бумагах, проверял учётные журналы, присутствовал при пересчёте молодняка, потенциальных расхитителей тюрьмой стращал, и после этого ещё целую неделю всё было в порядке.

В очередную среду в конце дня при пересчёте того же молодняка недосчитались третьего подростка. Главный зоотехник, ярый атеист, заговорил про нечистую силу. Назавтра обо всём случившемся он докладывал директору и парторгу, те с недоверием слушали его рассказ и покачивали головой.

— Что за чертовщина такая? Сам весь день на ферме просидел, никто никуда не отлучался, привидение, не иначе, завелось.

Руководители хозяйства с двойным чувством выслушали своего коллегу. Разбирательство и здесь дошло до разговоров об уголовной ответственности за хищение социалистической собственности. Решили пока милицию к делу не подключать, а разобраться собственными силами. Для них потеря трёх поросят вполне весомая вещь, но всё же не такая, чтобы бить в колокола.

На следующее утро Николай не стал встревать в общие разговоры и пересуды, а, как истый следопыт, сразу решил пойти на обход свинофермы.

— Дусь, вы тут шумите, разбирайтесь, а мы с Колькой пойдём вокруг забора обойдём, может, что и приметим.

— Да идите вы… сами знаете куда.

Евдокия пребывала в полном отчаянии. Сегодня утром главный зоотехник заставил её писать письменное объяснение, а это означало, что за таким документом последует освобождение от бригадирства и перевод в разнорабочие или, ещё хуже, на прополку овощей. В любом случае перспектива малоприятная — из князей да в грязи. Что могло бы ей помочь в этой дрянной ситуации, Дуська не в силах была придумать. Слёзы потекли из её глаз, комок встал поперёк горла, мешая сделать полноценный спасительный вздох. И никакие утешительные мысли не приходили ей на ум, даже вблизи головы не витали.