Полукровка

Я, чувствуя, как во мне расползается холод и пустота, остатками зрения смотрела на свою сестру и друзей, понимая, что я умираю.

Ксай, кажется, тоже умирал, его измученное тело не справлялось, хваленная регенерация демонов не работала. Хотя он пришел в себя и глядя на Марион, рыдавшую подле него, что- то шептал ей, было видно как меняются черты его лица, заостряются, теряют краски.

Меня уже держал на своих коленях Дирр, пытаясь что- то во мне подлечить, но пустота все сильнее наполняла мое тело и я мысленно крикнула сестренке: ' Мар, дай ему своей крови, она поможет!', после чего прикрыла глаза, уже не прислушиваясь к происходящему вокруг. В ушах звенело все сильнее, перед глазами закрутились какие- то мерцающие пятна и я утонула во тьме.

Когда очнулась, не поверила, решила, что я уже за Гранью и принялась молиться Матери всех зверей, что бы я могла увидеть Лира. Но тут кто- то совсем непочтительно тряхнул меня, взяв за плечи и, раскрыв глаза, увидела Дирра.

— Лия!!! Как же ты меня испугала, я поймал тебя уже на Грани, долго пришлось звать и вливать в тебя мою силу, она совсем не приживалась, но хотя бы не дала уйти тебе. Теперь уже можно не бояться, ты жива!!! — дракон прижал меня к себе с такой силой, что у меня затрещали кости.

— Дирр, — я едва могла хрипеть, — Ксай?

— Жив, хотя еще еле шевелится. Ты вовремя подсказала своей сестричке, как можно помочь его регенерации. Только они и из этого устроили целый спектакль. — Дирр оглушительно заржал. — Никто не поверит, если расскажу.

Я вопросительно посмотрела на веселящегося дракона.

— Да, твоя сестренка резанула свою руку и давай ему подсовывать, что бы он выпил ее крови, а Ксай уворачивается и орет на нее, что не будет. Та в псих, что, мол, он даже ее кровью брезгует. И в слезы. Ксай кричит, что если выпьет ее кровь, то всегда будет ее чувствовать, а Марион ему: ' Ну и что?'. Ну, он и заорал, что любит ее и никуда тогда не отпустит, никогда. И что ей придется выйти за него замуж. Она сверкнула глазами и так рявкнула на него, что все демоны с уважением на нее посмотрели, что, мол, она и собирается за него замуж. Потому что любит.

Я открыла и закрыла рот.

— Так что у них скоро, как только жених сможет встать, свадьба планируется, а ты главный герой на этой свадьбе. Подружка невесты и жениха. Ли, я так рад, что ты осталась жива, — Дирр притянул меня к себе и нежно чмокнул в щеку.

— Но магии во мне нет. и рыська… — меня затопила такая тоска и такое ощущение пустоты везде, что я не сдержалась и застонала.

— Ли, — дракон с сочувствием смотрел в мои глаза, — ты жива, понимаешь, ты вопреки всем предсказаниям, вопреки пророчеству- ты жива. Да, в тебе не осталось ни капли магии, твой зверь умер, но ты, как человек, ты будешь жить дальше. Лия, если хочешь, ты можешь жить в нашем клане, если не захочешь вернуться домой. Ты можешь заниматься другими делами, ты все равно отличный лекарь. Не все потеряно, Ли.

Я слышала его, но отчаяние было так велико, что я не представляла, как мне жить дальше. Мелькнула и пропала мыслишка, что зря Дирр спас меня, лучше бы я умерла, там бы за гранями, встретила бы Лира, возможно, когда — нибудь родилась бы обычным оборотнем и прожила спокойную, возможно, счастливую жизнь. Дракон еще посидел подле меня и, извинившись, стал прощаться:

— Лия, мне нужно обратно, нужно сообщить Совету, что угроза миновала, помочь твоему королевству, напоследок Жрец выпустил почти всех кхнаров на ваши земли, готовить посольство к нашему разлюбезному другу Ксаю, он же теперь Повелитель. Мы ждем тебя, что бы, ты не решила для себя. Ты должна у нас отдохнуть, мама поможет тебе, я верю, что ты справишься.

Он на прощание расцеловал меня и исчез. Через несколько минут ко мне заглянул гном. Лер Фолин с порога поклонился мне, потом обнял, и, гладя меня по голове, предложил поехать к гномам.

— У нас тебе будет лучше, девочка. Мы все лишены магии и как- то живем, у нас и лекари на вес золота. Мой король будет только рад одарить тебя всем, чего бы, ты не захотела. Приезжай Лия, мы с Дариной будем рады видеть тебя членом нашей семьи.

Погладил по щеке, вздохнул, стребовал с меня обещание непременно приехать и ушел.

Сестра входила в комнату, в которой я лежала, на цыпочках, но увидев, что я не сплю, кинулась ко мне на кровать и, обняв меня, заплакала вместе со мной. Мы долго оплакивали с ней все мои мечты, моего котенка, который так мало прожил, мои способности. Сестра понимала меня, как никто другой, но все равно принялась, в конце концов, утешать:

— Ли, ты же помнишь Гора? Ты помнишь, какой он светлый, сильный человек, он смог справиться с этим и ты сможешь. Я помогу тебе. Всем чем будет нужно. И жить ты можешь с нами. С Ксаем и со мной? Ли?

— Мар, мне нужно уехать, я встану и отправлюсь в королевство, нужно повидать тетю, рассказать все милорду, потом я так и не увидела маму. Решать буду, когда смогу думать об этом, без слез.

Мари снова заплакала, а я вдруг осознала, что я хочу к маме. Это желание было настолько пронзительным и сильным, что я, схватив за руку Мари, прошептала: